Дочь фортуны

Менее чем за два часа ставок в «фан-тан» Тао Чьен проиграл все деньги, а медицинские инструменты и принадлежности сохранились лишь потому, что захватить их с собой не пришло в голову молодому человеку. В игровом зале стоял такой оглушающий крик, что ставки приходилось делать знаками, едва различимыми через густой табачный дым. Игра «фан-тан» была очень простой и основывалась на горсти пуговиц под чашкой. Делались ставки, считали пуговицы по четыре за раз, и кто угадает, сколько останется – одна, две, три либо ничего - тот и выигрывает. Тао Чьену едва удавалось следить взором за руками человека, который выбрасывал на стол пуговицы и считал их. Ему казалось, что тот жульничает, однако публичное обвинение кого бы то ни было в подобном считалось оскорблением такой величины, что, будь оно ложным, за него оказалось бы естественным заплатить самой жизнью. В городе Кантон ежедневно поблизости от игорных домов подбирали трупы нагло проигравшихся, вряд ли стоило ожидать чего-то другого и в Гонконге. Вернулся к себе в каморку, что в мансарде, бросился на циновку и заплакал, точно дитя, думая о полученных когда-то ударах палкой от самого, теперь уже покойного, учителя иглоукалывания. Отчаяние продлилось вплоть до следующего дня, когда с обескураженной ясностью осознал собственные нетерпение и раздражительность. После чего охотно рассмеялся над преподнесенным ему уроком, убежденный в том, что сообразительный дух учителя по-прежнему находится где-то впереди и желает преподать юноше что-то еще. Окруженный глубокой темнотой, проснулся от бывшего в доме и на улице шума. Стояло уже позднее утро, хотя в этот свинарник не проникал никакой естественный свет. Оделся вслепую в свой единственный комплект чистой одежды, продолжая в одиночку посмеиваться, взял медицинский чемоданчик и отправился на рынок. В месте, где по прямой линии были помещены расположенные в ряд товары татуировщиков, покрытых сверху донизу кусками ткани и бумаги с изображенными на ней рисунками, предоставлялась возможность сделать выбор среди множества набросков. Наблюдалось широкое их разнообразие, начиная с отдельных цветов, выполненных краской индиго, и вплоть до фантастических, в пять цветов, драконов, способных украсить своими расправленными крыльями и огненным дыханием практически целую спину человека крепкого телосложения. Пришлось изворачиваться среди толпы где-то с полчаса, после чего, наконец, удалось обратиться к художнику, желающему изменить скромную татуировку с помощью тоника и тем самым очистить печень. Менее чем за десять минут, человек написал на тыльной стороне его правой руки, той, что делает ставки, слово «нет» простыми и в то же время изящными штрихами.

- Если от сиропа тебе станет лучше, посоветуй своим друзьям прибегнуть к моим услугам, - попросил мастера Тао Чьен.

- Если и тебя устроит татуировка, которую я только что сделал, поступи таким же образом, - возразил художник.

Тао Чьен всегда утверждал, что та татуировка принесет ему удачу. Наконец-то вышел из места на рынке, где совершенно беспорядочно были разложены различные товары, продвигаясь вперед по узким, набитым людом, переулкам с помощью толчков и ударов локтями. Так и не увидел ни одного иностранца, а сам рынок показался таким же, как и в городе Кантон. Шум стоял, точно от водопада, продавцы наперебой рекламировали преимущества своих товаров, а покупатели, нагло крича, все торговались среди оглушительного гама, издаваемого посаженными в клетки птицами и стонами животных, ожидающих своей очереди пойти под нож. Настолько было густым зловоние, происходившее от пота, живых и мертвых животных, экскрементов и мусора, специй, опиума, закусочных и всего разнообразия продуктов и земных плодов, воздуха и воды, что всего этого вполне бы удалось коснуться пальцами. Видел какую-то женщину, предлагавшую раков. Доставала их живыми из мешка, варила несколько минут в кипятке, вода которого, из морских глубин, была вязкой консистенции, после чего забирала оттуда готовых дуршлагом, перетирала в соевом соусе и, заворачивая в кусок бумаги, обслуживала ими других помощников. Все руки женщины были в бородавках. Тао Чьен договорился с ней насчет обедов на целый месяц, за которые вылечил бы женщину от ее недуга.

- А-а! Вижу, раки тебе очень нравятся, - сказала она.

- Я их ненавижу, но съем, воспринимая как епитимью, чтобы не забыть один урок, который должен помнить всегда.

- А если по истечении месяца я не вылечусь, кто же вернет мне раков, что вы съедите?

- Если и через месяц вас будут мучить бородавки, я лишусь престижа. Кто же тогда станет покупать мои лекарства? – улыбнулся Тао.

- Хорошо, договорились.