Дочь часовых дел мастера

День после рассвета оказался теплым и ясным. Солнце быстро растопило туман, который летом иногда наползает от реки, и к полудню небо было ярко-голубым, а в саду все сверкало. У реки, на ровном травянистом пятачке между двумя ивами, расстелили скатерти; учительницы уже были там, радуясь погоде. Берег усеивали круглые белые пятна зонтов от солнца и широкополых шляп, а в тени, на краю площадки для пикника, стояли большие плетеные корзины с крышками, наполненные провизией для ланча. По указанию мисс Рэдклифф служитель, который занимался лодкой, вынес из дома деревянный стол и поставил в тень; теперь стол покрывала кружевная скатерть, на которой стояла ваза с нежно-розовыми и желтыми розами, кувшины с холодным лимонадом, фарфоровый чайник и целая батарея стаканов и чашек.

Шаши часто дразнила Аду, называя ее прожорливым маленьким зверьком, и была права: девочка всегда с радостью бежала к столу, когда наступало время. К счастью, пикник в этом смысле не подвел. Она сидела на сложенном в несколько раз куске ткани, возле мисс Рэдклифф, а та, уплетая один за другим увесистые сэндвичи с сыром, рассказывала ей, как впервые увидела Берчвуд-Мэнор: ее брат, Эдвард, заставил тогда всю их компанию шагать сюда пешком со станции в Суиндоне, и, когда они вышли на луг из леса, дом предстал перед ними неожиданно, подобно видению.

Ада внимательно слушала. Она по-прежнему была жадной до историй, а мисс Рэдклифф редко делилась своими воспоминаниями. Всего раз она рассказывала нечто в таком роде. Их маленькое общество возвращалось с очередной долгой прогулки, когда на фоне быстро темнеющего неба возник Берчвуд, огромный, словно корабль. В окне под крышей еще горел последний луч оранжевого заката, и вдруг, откуда ни возьмись, прямо из вечернего воздуха, соткалась история про волшебных детей и их мать, Королеву Фей. Ада была тогда в таком восторге, что умоляла мисс Рэдклифф рассказать что-нибудь еще, но та отказалась. И добавила, что это единственная сказка, которую она знает.

На прогретой солнцем траве рядом с поляной для пикника затевалась игра в жмурки. Во́дой была Индиго Хардинг, которой завязали глаза белым шарфом; шесть или семь девочек обступили ее и кружили, вслух отсчитывая каждый полный оборот. Досчитав до десяти, они с визгом бросились во все стороны, а Индиго, покачиваясь от легкого головокружения и хихикая, пошла к ним, протягивая вперед руки и пытаясь кого-нибудь поймать. Вообще-то, Ада не хотела в это играть, но ноги сами принесли ее туда, и не успела она оглянуться, как уже вместе с другими девочками увертывалась от рук Индиго, выкрикивая сочиненные на ходу дразнилки.

Во́дой побыли все по очереди, и наконец шарф перешел к Аде. Ее радость мгновенно испарилась, сменившись нехорошим предчувствием. Игра основывалась на доверии, а она слишком мало знала этих девочек; к тому же рядом была река, внушавшая ей страх. Эти и другие мысли мигом пронеслись у нее в голове, а еще она заметила, как Мэй Хокинс переглянулась с другой девочкой, а та кивнула, словно желая сказать: «Ага». Перемирие было заключено вчера вечером; теперь Ада поняла, что настало время проверить его в действии.

Она молча стояла, пока другие девочки повязывали ей шарф, и не сопротивлялась, когда те десять раз повернули ее вокруг себя. Голова у Ады закружилась, и она чуть не прыснула, сделав шаг и почувствовав, что ее шатает. Она взмахнула руками, прислушиваясь к голосам вокруг себя; густой от тепла воздух медленно тек сквозь пальцы; в сухой траве громко стрекотали кузнечики, а где-то за ее спиной выскочила из воды рыба и с выразительным «плюх» упала обратно. Наконец ее пальцы коснулись чьего-то лица, и хохот возобновился. Ада стянула с глаз повязку. Мелкие бисеринки пота выступили на ее верхней губе. Шея ныла от напряжения. Щурясь от неожиданно яркого света, она испытала прилив странного торжества, смешанного с облегчением.

– Идем, – сказала ей Мэй, оказавшись вдруг рядом. – Я придумала, чем нам заняться.

Шарлотта уже сидела в лодке, когда Ада и Мэй подошли к реке. Увидев их, она улыбнулась и жестами стала звать их к себе.

– Я вас уже заждалась.

– Извини, – откликнулась Мэй, – мы в жмурки играли.

– Ничего, забирайтесь скорей!

Но Ада встала на месте как вкопанная и помотала головой:

– Я не умею плавать.

– И я тоже, – ответила Мэй, щурясь на солнце. – А кто тут собирается плавать?

– Да здесь мелко совсем, – сказала Шарлотта. – Мы только пройдем на веслах чуть выше по течению, а потом оно принесет нас обратно. День такой славный.

Ада понимала, что Шарлотта права: подводные растения колыхались под самой поверхностью воды – река в этом месте действительно была совсем мелкой.

Шарлотта взяла со дна лодки бумажный пакетик:

– А у меня карамельки есть.

Мэй широко улыбнулась, скакнула на простой деревянный причал, у которого стояла лодка, а оттуда – в лодку, где села на среднюю скамью.