Дочь Белого Меча

А посередине всех лежал на спине старший служитель Аллам, почему-то голый по пояс. В руках у него был бронзовый ромбовидный клинок, похожий на наконечник копья, и этот клинок он медленно погружал в свою грудь. Уже несколько пузырящихся ран было в его груди, а губы продолжали беззвучно шевелиться в такт тем жутким пяти словам…

Шеру стоял в его ногах, огромный от вздыбленной шерсти, и почти так же беззвучно, сорванным голосом, шипел.

Ягмара на слабых ногах придвинулась поближе. Лицо старшего служителя показалось ей похожим на те трупного цвета маски, которые висели в зале. Глаза, полуоткрытые, были совершенно белы…

Акболат бросился к Бекторо, осторожно отвалил прикрывших её братьев. На них Ягмара не видела никаких ран, но полнейшая расслабленность тел не оставляла сомнений. Акболат поднял Бекторо на руки, всмотрелся в лицо. Заозирался, будто ища помощи… Бекторо слабо подняла руку и закинул ему за шею. Потом пошевелилась всем телом, будто прося её отпустить. Акболат отнёс её назад по проходу, мимо Ягмары, мимо уцелевших кочевников, и там поставил на ноги. Потом помог сесть.

Ний между тем наклонился над старшим служителем, долго всматривался. Попытался забрать Шеру, но кот не послушался, остался стоять — разве что чуть расслабился. Ний встал и подошёл к Ягмаре.

— Такая же, надо думать, чара и на мне, — сказал он.

Ягмара, не переставая играть, пожала плечами: кто знает?

Ний кивнул и вернулся к неумирающему. Достал из-за пояса топорик и рубанул его по ноге пониже колена. Со второго удара нога отвалилась. Крови не пролилось ни капли. Неумирающий не отреагировал — он только вынул из раны клинок и стал загонять его себе в грудь в другое место. Ний отсёк ему вторую ногу, потом обе руки. Отбросил обрубки подальше. Вытер пот…

Чего ещё я не видела? — подумала Ягмара. — Такого, чтобы уж наверняка сойти с ума…

Она продолжала играть.

Шаман Сизое Перо лежал, свернувшись калачиком, за повозками. Рядом с ним сидел, подобрав под себя копыта, Вазила.

— Он умер, — сказал Вазила, подняв взгляд на приближающихся. — У него слабое сердце птицы. Я ничего не смог сделать…

— Как ты сам? — спросил Ний.

Вазила посмотрел на шамана.

— Ему лучше, — сказал он. — Он уже дома, а я ещё нет…

— Держись, — сказала Ягмара; тут же наступила темнота. — Кстати, может быть, ты попробуешь посвистеть? У меня уже нет сил.

Она ещё раз свистнула, чтобы все друг друга увидели, и передала дудочку Вазиле.

Раздались тихие мелодичные звуки, и всё осветилось чуть зеленоватым мерцающим светом.

— Слава Ахура Мазде! — выдохнула Ягмара. — Пойдём искать служек.

Вазила встал.

— Тогда я вас провожу…

Они прошли сотню шагов и остановились. Дальше дороги не было. Нет, не завал и не стена преградили путь: стены коридора сошлись, как будто снаружи их сдавили громадными клещами… Ягмара коснулась стены руками, чтобы удостовериться, что дудочка не лжёт; стена была такая горячая, что руку пришлось отдёрнуть.

— Если они ушли дальше, — сказал Ний, — то…

— Вернёмся к нашим, — сказала Ягмара.

Храмовые служки, все четверо, пропали бесследно…

Вазила шёл впереди и наигрывал что-то грустное и полузнакомое.

Когда они вернулись, Бекторо продолжала молиться, прося духов предков позаботиться о павших страшной смертью воинах. Оставшиеся в живых братья, Каев и Горон, стояли за её спиной, всё ещё готовые защищать главу юрта — хотя и знали прекрасно, что сил против древнего волшебства не существует. Но для них это попросту не имело никакого значения…

Ягмара знала их всех, живых и мёртвых, по именам и по степени своего родства, а также знала и понимала, почему они держались от неё так обособленно и отчуждённо, знала, что для того, чтобы они её приняли как свою, ей полный год пришлось бы проходить четыре стадии очищения, а потом родиться заново, а до тех пор она чужая и чуждая им, пусть и родная по крови, — но всё равно она опустилась рядом с Бекторо и тоже попросила духов предков помочь уже умершим в их пути и охоте — и наставить ещё живых.

— Я думаю, он будет нас ждать по ту сторону тьмы, — сказал Акболат. — Он побывал тут самое малое дважды и наверняка знает все ходы и выходы…

— Дважды… Что ж, всё может быть, — задумчиво сказала Бекторо. — Хотя вроде бы Масани говорил, что в то убежище невозможно проникнуть извне.

— Я не сказал про убежище, — Акболат вздохнул. — Я имел в виду — когда кто-то из нас покинет его. Я, кажется, сообразил, чего он добивается. Какая у него была цель, когда он загонял нас в эту башню…

Он замолчал. Все ждали.