Добролюбов: разночинец между духом и плотью

В конце концов Добролюбов понял, что «Николай Гаврилович ему дороже», и прекратил флирт с его супругой. Этому способствовала и внезапная нежность к нему Анны, сестры Ольги Сократовны, показавшаяся «как будто началом возникающей любви»^{362}. Началось всё в январе 1859 года — именно тогда Добролюбов поделился переживаниями с Иваном Бордюговым:

«И черт меня знает, зачем я начал шевелить в себе эту потребность женской ласки… Понапрасну только мучу самого себя… Постараюсь всё скомкать, всё порвать в себе и лет через пять женюсь на толстой купчихе с гнилыми зубами, хорошим приданым и с десятком предварительных любовников-гвардейцев… Черт их побери, все эти тонкие чувства!..»^{363}

Добролюбов, очевидно, сомневался, стоит ли затевать новые отношения после недавнего романа с Терезой. Кроме того, он наверняка обратил внимание на характер новой дамы сердца. По сведениям внучки и биографа Чернышевского Нины Михайловны Чернышевской, Анна Сократовна оказалась в Петербурге восемнадцатилетней барышней и сразу же окунулась в вереницу развлечений вслед за старшей сестрой, любившей светскую жизнь. Днем — катание на лошадях, вечером — театр, пение, концерты — в то время как на половине Чернышевского скрипит перо, составляются таблицы по политической экономии, идет обсуждение корректур^{364}.

Добролюбова буквально разрывали сомнения: с одной стороны, эта женщина настолько влекла его к себе, что он готов был сделать предложение; с другой — он просил Бордюгова спасти его от женитьбы. Вся весна прошла в смятении чувств, подчас очень олитературенных. Примечательно, что в эпистолярных размышлениях Добролюбова об этом романе возникают Печорин и герой стихотворения Лермонтова «Завещание», который, умирая, просит передать соседке «всю правду»: «Пускай она поплачет… / Ей ничего не значит!» «Поплакать» должна была Анна Сократовна, если бы она полюбила, а Добролюбов к ней уже охладел. Он воображал себя самолюбивым любовником, который, завоевав сердце кокетки, тут же теряет к ней интерес, и за это называл себя «свиньей»^{365}.

Колебания и внутренние противоречия достигли апогея в конце апреля 1859 года, когда Добролюбов предпринял отчаянную попытку «спастись». Критик должен был прийти на свидание с Анной Сократовной к шести, но задержался в городе по делам и, забежав перед тем домой, нашел там «конфетку в виде сердца, из которого торчит пламя». Приложенная записка гласила: «Я Вас жду, Добролюбов; уже половина седьмого, а Вас всё нет. Скорее, скорее, скорее». Иронически пересказывая эту историю в письме Бордюгову, Добролюбов признавался, что решил на такое романтическое свидание не ходить — испугался, что «комедия, разыгрываемая над ним, грозит оставить его в круглых дураках»^{366}. Очевидно, что опасался он самого себя: мог не устоять и зайти слишком далеко — сделать предложение.

Когда произошла эта история, Добролюбов дописывал статью «Что такое обломовщина?». В ней много говорится о слабости «лишних людей» в отношениях с женщинами: любить они не умеют, а если дело доходит до серьезного чувства, трусливо обращаются в бегство. В галерее таких персонажей числится Печорин, с которым Добролюбов себя в это время сопоставляет. Кажется, это совпадение не случайно: в статье критик как будто прорабатывал свои слабости и недостатки, а в жизни — пытался действовать решительно.

Если верить Чернышевскому, в первой половине мая Добролюбов сделал-таки предложение Анне Сократовне и даже получил согласие, но затем ее родственники опомнились (как будто они не замечали, что дело к этому шло!) и воспротивились браку, придумав рациональные аргументы. Почти 20 лет спустя Чернышевский в письме Пыпину из Вилюйска от 25 февраля 1878 года рассказал, что главную роль в развязке этой истории сыграла Ольга Сократовна: увидев, что расположение ее сестры к Добролюбову перешло в более серьезное чувство, которое привело к согласию на брак, она решительно выступила против. По воспоминаниям Чернышевского, супруга сказала ему: «Держи его (Добролюбова. — А. В.), а я пойду бранить Анюту. Они явились ко мне объявить, чтобы я повенчала их… пусть он сидит у нас. Но какая же жена ему Анюта? Она — милая, добрая девушка; но она — пустенькая девушка. Соглашусь я испортить жизнь Николая Александровича для счастья моей сестры! Он и мне дороже сестры, хотя я — дура необразованная. <…> Но всё-таки я понимаю, моя сестра — не пара Николаю Александровичу»^{367}.

Н. М. Чернышевская настаивала на той же причине разрыва: якобы все участники этой истории поняли, что брак невозможен, поскольку Анна и Добролюбов были людьми совершенно разных убеждений и устремлений^{368}.