Доброе дело

Такую предусмотрительность я мог только приветствовать. Договорились, что от Гуровых пристав зайдёт ко мне поделиться впечатлениями, и я вернулся домой.

— Ох, Алексей Филиппович, жаль, что со мною вас не было, — с довольным видом начал Шаболдин, когда нам подали вина.

— Пропустил увлекательное зрелище? — я понимающе ухмыльнулся.

— Ещё какое, Алексей Филиппович, ещё какое! — пристав коротко хохотнул. — Ольга Кирилловна, отдам ей должное, не ругалась, не кричала и никаким иным образом не буйствовала, но лицо у неё было… Не завидую я Фёдору Захаровичу, честное слово, не завидую! Хорошо хоть, присоветовал им обоим защитными артефактами против ядов обзавестись!

— И что же, Борис Григорьевич, вы вот так просто пришли к ней и сказали? — мне захотелось подробностей.

— Ну что вы, Алексей Филиппович, нет, конечно же! — мой вопрос пристава откровенно развеселил. — Уточнял у неё обстоятельства возвращения мужа домой в день, когда была убита Шишова, и как бы ненароком проговорился.

Ай да пристав, ай да хитрец! Хорошо всё-таки, что жизнь свела меня с таким замечательным человеком!

— Однако же, — Шаболдин слегка погрустнел, — ничего такого, что выставляло бы её супруга в неприглядном для нас свете, Ольга Кирилловна мне не сказала. Но, думаю, сначала она Фёдору Захаровичу концерт устроит, а там уже и на допросах более разговорчивой будет…

Не будет, — напомнило предвидение. Надо же, один раз пока только к Турчанинову сходил, и результат, что называется, налицо! Что ж, будем пользоваться. А что готовит меня предвидение к чему-то не сильно хорошему — первый раз, что ли? Выберемся как-нибудь… Но Шаболдину я пока ничего говорить не буду, у человека, можно сказать, маленький праздник, и зачем, спрашивается, портить ему настроение? Сам скоро и узнает.

Уже после ужина меня посетила мысль, которая мне очень и очень не понравилась. Ну хорошо, найдём мы улики не только против Ольги Кирилловны, но и против Фёдора Захаровича, и что? Всё наследство достанется Василию Гурову? Что-то меня такой поворот не вдохновлял. Не знаю уж, какой он офицер, а человек уж точно не самый лучший. Но вот что и как с этим можно было бы сделать, я представлял себе слабо. Пойти посоветоваться с присяжным поверенным Друбичем? Не годится, Лев Маркович человек умный и сразу поймёт, что губной сыск подозревает его доверителя Фёдора Гурова в причастности к отравлению отца. А возможность того, что именно Друбич будет защищать Гурова в суде, сбрасывать со счетов нельзя… Обратиться с тем же к Веснянскому? Опять не годится, потому как и Владислав Аристархович тоже умён, а потому найдёт, как ему и профессиональную этику соблюсти, и профессиональную же солидарность вместе с нею. Дождаться, пока Фёдор Гуров подаст в суд иск о признании младшего брата недостойным наследником? Как я полагал, сам Фёдор Захарович предстанет перед судом по обвинению в отцеубийстве раньше, чем закончится рассмотрение его иска, и каковым будет в этой связи судебное решение по тому иску, даже не брался предсказывать. Кстати, к Друбичу зайти, пожалуй, всё-таки стоит — хотя бы узнаю, почему Фёдор Гуров так пока до суда и не дошёл. А вот разобраться с тем, как бы избавить Василия Гурова от незаслуженного наследства — тут, боюсь, к дяде Андрею обратиться надо, уж ему-то и тайну розыска доверить можно, и подсказать он сможет что-то толковое. В общем, с утра я вместо Елоховской губной управы двинулся в Боярскую Думу.

…Кабинет дяди Андрея я покинул в прекрасном расположении духа. Идея посоветоваться с думским старостой оказалась правильной, и способ разрешения поставленной задачи он мне подсказал. По его словам, лучше всего будет, если права и обязанности истца по иску Фёдора Гурова перейдут к Дворянскому собранию, причём обратиться туда приличнее не мне, а либо судье, что вынесет Гурову приговор, либо Елоховской губной управе, причём обратиться сразу после вынесения приговора, которым виновного не только покарают, но и лишат дворянства, как оно в таких случаях делается. Ну да, всё правильно. Я же лицо, во-первых, частное, а, во-вторых, к дворянскому сословию не принадлежащее, и что до меня Дворянскому собранию в решении своих внутренних сословных вопросов? А вот обращение государева судьи или государевой губной управы — дело совсем другое, тут дворяне зачешутся. Хм, а может, устроить им письмо от царевича Леонида Васильевича? Тогда уж точно и зачешутся, и решение примут исключительно правильное. А что, я могу…

Сразу из Боярской Думы я отправился к присяжному поверенному Друбичу, где меня тоже поджидало известие, каковое я посчитал приятным. Лев Маркович сообщил, под большим разумеется, секретом, что иск свой Фёдор Захарович подаст в суд вот уже в ближайший понедельник, то есть через четыре дня. Что же, теперь можно было и к Шаболдину!

[1] Казах (устар.)

Глава 28. Минус две