Добравшись до горы

Здесь не было ни зеркал, ни ковров, ни гобеленов, ни изящной мебели — здесь не было ничего, кроме льда. Сосульки свисали со сводов, снежные наросты и ледовые наплывы создавали на стенах гротескный узор, который таил в себе зловещий смысл. Первым порывом Тианин было покинуть это холодное, неприветливое место, но она не могла шелохнуться, словно примерзла к напластованиям льда на полу. В зале никого не было, но вдруг послышался стеклистый шорох, который издает шуга — смесь воды и снега, качающаяся на волне. Только это была не шуга. Нечто, похожее на заиндевевшего паука, спустилось из-под далекого купола на невероятно тонкой и хрупкой с виду, полупрозрачной нити. Достигнув пола, существо повернулось и выпрямилось. Увидев, кто перед ней, Тианин вскрикнула и отшатнулась.

— Я выполнила твое приказание, Мизарди! — торжественно возвестила Патри, простираясь перед чудовищем ниц.

Глава десятая. Ее зовут Клауди

Свечение было неярким и холодным. Так обычно светятся гнилушки на болоте. Клаусу почудилось даже, что в привратницкой попахивает гнилью, но он вскоре забыл об этом, потому что разглядел источник света. Дровосека, который круглый год торчит в лесу, где случается всякое, трудно чем-либо испугать. Однако призрачное существо, которое приближалось сейчас к его ложу, не принадлежало к числу известных ему опасностей. Оно даже не относилось к миру живых. Юноша потянулся было к своему топорику, но вспомнил, что оставил его вместе со всем своим снаряжением в багажном коробе на запятках кареты. Кстати, багаж должны были разгрузить загадочные лимуры. Ну и где же они? Что-то не слишком-то расторопны эти «не совсем слуги».

Призрак приблизился. Запах гнили только усилился. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Клаус оцепенело смотрел на бесстрастный оскал черепа, что проглядывал сквозь прорехи в распадающейся плоти. От ужаса юный дровосек даже не заметил, что в руках мертвец что-то несет. Не дойдя до ложа и десятка шагов, призрак со стуком свалил ношу на стол, повернулся к Клаусу спиной и то ли растворился в воздухе, то ли прошел сквозь стену. Во всяком случае, сгинул. Дровосек еще несколько минут лежал, приподнявшись на локте, не в силах встать и зажечь свечу. Ему все казалось, что мертвец никуда не делся. Он по-прежнему здесь, в привратницкой, только перестал светиться, дабы оставаться невидимым и подкараулить его в темноте.

Наконец Клаусу удалось одолеть страх. Он сполз с постели, едва ли не на четвереньках подобрался к столу, нащупал огниво и свечу. Высек искру, трут заалел крохотным огоньком. Юноша поднес его к свечному огарку. Подрагивающий язычок озарил комнату. Никого подозрительного в ней не обнаружилось. Зато на столе лежала груда знакомых вещей. Клаус не поверил своим глазам. Топорик, нож, колчан, лук, заплечный мешок. Даже куртка, которой он укрывал Клауди. Кто же все это принес? И тут юного дровосека осенило — призрачный мертвец! Когда он появился, в руках у него что-то было. И это что-то он свалил на стол. Выходит… Выходит, это и был лимур? Клаус не успел додумать эту мысль. Истошный женский крик разорвал тишину. КЛАУДИ!

Он схватил со стола первое, что подвернулось под руку, — топорик — и бросился прочь из привратницкой. Огромный роскошный холл Клаус пересек в одно мгновение. Рванул двери в спальню. Комната была ярко освещена, но свет этот исходил не от свечей. Юноша сразу узнал его. И запах. Здесь он был намного сильнее. И неудивительно. Спальня Клауди была полна призрачными мертвецами. А сама девушка сидела возле самой спинки просторной, как городская площадь, кровати, подтянув колени к груди и закутавшись в атласное одеяло. Она смотрела на лимуров, деловито снующих туда-сюда, выкаченными от ужаса глазами. Хотя призраки не делали ничего плохого. Они даже не обращали на нее внимания, потому что были заняты.

Деловито, без лишней суеты смахивали пыль, подметали пол, перетряхивали одежду, вынутую из громадного гардероба. Каким-то неведомым образом они умудрялись удерживать в бесплотных руках щетки, метелки, швабры и тряпки, при этом их тела свободно проникали сквозь мебель, когда натыкались на нее. Клаус хорошо видел это. Он опустил топор, все еще занесенный над головой, и, стараясь не таращиться на оголенные кости и полуразложившуюся плоть, а главное — не обращать внимания на исходящий от призраков запах, направился к кровати своей спутницы. Поднялся по ступенькам, подошел к самому изголовью. Клауди не замечала его, словно потеряла сознание, но осталась с открытыми глазами. Тогда юноша протянул руку к ее плечу и потряс его. Он боялся, что девушка опять закричит, но та лишь повернула к нему бледное от страха лицо и спросила:

— Клаус, что это?

Она указала дрожащей рукой на призрачную горничную, стряхивающую пыль метелкой из птичьих перьев с огромной вычурной вазы.

— Это лимуры, — как мог небрежно произнес он, — призрачные слуги хозяина этого замка.

— Замка? — удивилась девушка. — А как мы здесь оказались?