До третьих петухов

– Не похоже,– возразил другой.– Куда-нибудь оформляется. Всего одну справку надо?

– Одну.

– А какую справку, Ваня? Они разные бывают... Бывает – характеристика, аттестат... Есть о наличии, есть об отсутствии, есть "в том, что", есть "так как", есть "ввиду того, что", а есть "вместе с тем, что" – разные, понимаешь? Какую именно тебе сказали принести?

– Что я умный. – Не понимаю... Диплом, что ли?

– Справку.

– Но их сотни справок! Есть "в связи с тем, что", есть "несмотря на то, что", есть...

– Понесу ведь по кочкам,-сказал Иван с угрозой.– Тошно будет. Или спою "Отче наш".

– Спокойно, Ваня, спокойно,– занервничал Изящный черт.– Зачем подымать волну? Мы можем сделать любую справку, надо только понять-какую? Мы тебе сделаем...

– Мне липовая справка не нужна,– твердо сказал Иван,– мне нужна такая, какие выдает Мудрец.

Тут черти загалдели все разом.

– Ему нужна только такая, какие выдает Мудрец.

– О-о!..

– Липовая его не устраивает... Дх, какая неподкупная душа! Какой Анжелико!

– Какой митрополит! Он нам споет "Отче наш". А "Сухой бы я корочкой питалась" ты нам споешь?

– Ша, черти! Ша... Я хочу знать: как это он понесет нас по кочкам? Он же берет нас на арапа! То ж элементарный арапинизм! Что значит, что этот пошехонец понесет нас?

Подошли еще черти. Ивана окружили со всех сторон. И все глядели и размахивали руками.

– Он опрокинул коньяк!

– Это хамство! Что значит, что он понесет нас по кочкам? Что это значит? Это шантаж?

– Кубок "Большого орла" ему!

– Тумаков ему! Тумаков!

Дело могло обернуться плохо: Ивана теснили.

– Ша, черти! Ша! – крикнул Иван. И поднял руку.– Ша, черти! Есть предложение!..

– Ша, братцы,– сказал Изящный черт.– Есть предложение. Выслушаем предложение.

Иван, Изящный черт и еще несколько чертей отошли в сторонку и стали совещаться. Иван что-то вполголоса говорил им, посматривал в сторону стражника. И другие тоже посматривали туда же.

Перед стражником по-прежнему "несли вахту" певица и музыканты; девица пела теперь ироническую песенку "Разве ты мужчина!". Она пела и пританцовывала.

– Я не очень уверен,– сказал Изящный черт.– Но... А?

– Это надо проверить,– заговорили и другие.– Это не лишено смысла.

– Да, это надо проверить. Это не лишено смысла.

– Мы это проверим,– сказал Изящный черт своему помощнику.– Это не лишено смысла. Если этот номер у нас проходит, мы посылаем с Иваном нашего черта, и он делает так, что Мудрец принимает Ивана. К нему очень трудно попасть.

– Но без обмана! – сказал Иван.– Если Мудрец меня не принимает, я вот этими вот руками... беру вашего черта...

– Ша, Иван,– сказал Изящный черт.– Не надо лишних слов. Все будет о'кей. Маэстро, что нужно? – спросил он своего помощника.

– Анкетные данные стражника,– сказал тот.– Где родился, кто родители... И еще одна консультация Ивана.

– Картотека,– кратко сказал Изящный. Два черта побежали куда-то, а Изящный обнял Ивана и стал ходить с ним туда-сюда, что-то негромко рассказывал.

Прибежали с данными. Один доложил:

– Из Сибири. Родители – крестьяне.

Изящный черт, Иван и маэстро посовещались накоротке.

– Да? – спросил Изящный.

– Как штык,– ответил Иван.– Чтоб мне сдохнуть!

– Маэстро?

– Через... две с половиной минуты,– ответил маэстро, поглядев на часы.

– Приступайте,– сказал Изящный. Маэстро и с ним шестеро чертей – три мужского пола и три женского – сели неподалеку с инструментами и стали сыгрываться. Вот они сыгрались... Маэстро кивнул головой, и шестеро грянули:

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Здесь надо остановить повествование и, сколь возможно, погрузиться в мир песни. Это был прекрасный мир, сердечный и грустный. Звуки песни, негромкие, но сразу какие-то мощные, чистые, ударили в самую душу. Весь шабаш отодвинулся далеко-далеко; черти, особенно те, которые пели, сделались вдруг прекрасными существами, умными, добрыми, показалось вдруг, что смысл истинного их существования не в шабаше и безобразиях, а в ином – в любви, в сострадании.

Бродяга к Байкалу подходит,

Рыбачью он лодку берет,

Унылую песню заводит,

О родине что-то поет.

Ах, как они пели! Как они, собаки, пели! Стражник прислонил копье к воротам и, замерев, слушал песню. Глаза его наполнились слезами, он как-то даже ошалел. Может быть, даже перестал понимать, где он и зачем.

Бродяга Байкал переехал,-

Навстречу родимая мать.

Ой, здравствуй, ой, здравствуй,

родная,

Здоров ли отец мой и брат?

Стражник подошел к поющим, сел, склонил голову на руки и стал покачиваться взад-вперед.

– М-мх...– сказал он.

***

А в пустые ворота пошли черти.

А А песня лилась, рвала душу, губила суету и мелочь жизни – звала на простор, на вольную волю.

А черти шли и шли в пустые ворота.