До первого снега

— Тогда не плачь, Рита! Нос выше! Пусть завидуют! — он тянет меня к своему железному коню и помогает взобраться на него. Гордо задираю нос и крепко прижимаюсь к спине Толедо. Рёв мотора оглушает, привлекая к нам ещё больше ненужного внимания. Но моё смущение быстро растворяется в сильном порыве ветра и немалой скорости, с которой Толедо увозит меня прочь.

— Это же не парикмахерская! — ворчу, едва поспевая за парнем, когда тот, спрыгнув с мотоцикла, начинает бесцеремонно тащить меня в сторону своего дома. — Дани, я не пойду к тебе! Не в таком виде, Толедо! Что за шутки?

— Боишься, что мама не одобрит мой выбор? — кидает небрежно и вновь расплывается в улыбке. — Ладно расслабься! Дома никого, зато есть лёд!

— Есть что? Лёд? — никак не улавливаю связь, а потому лишь сильнее брыкаюсь, стараясь воззвать к совести Толедо. — Зачем нам лёд? Дани, мне надо в парикмахерскую! Срочно!

— Чтобы тебе отрезали половину волос? Они могут, Рита! Посмотри, на мою стрижку! Руки бы оторвал! — парень на мгновение замирает и вновь успокаивающе гладит по щеке, а потом ловит одну из моих прядей, что от ветра залетают на лицо. — Давай, мы их спасём. Они такие красивые.

От его слов начинает щипать в глазах: остаться без волос — мой самый страшный кошмар.

— Но как? — в памяти всплывает липкая субстанция, что плотно засела в голове.

— Я однажды плюхнулся на жвачку, — со знанием дела заявляет Толедо и вновь начинает тащить меня в дом. — Думал, всё! Пропали джинсы! Но потом положил их на полчаса в морозилку, и вуаля! Жевательная резинка просто отпала, не оставив и следа!

— Ты и меня в морозилку собираешься положить? — непонимающе возмущаюсь.

— Прости, детка, но у нас нет другого выхода, — кивает Дани, а потом снова заливается смехом. — Глупышка! — щёлкает меня по носу. — Ты мне больше нравишься тёплой и румяной. Мы приложим лёд к волосам!

— Придурок! — едко шиплю и бью его по крепкому плечу. Отдав мне свою куртку, парень остался в одной футболке, и сейчас, прикоснувшись в обнажённой коже, чувствую, как он замёрз.

— Капризуля! — не остаётся в долгу Дани.

Жилище Толедо не сильно отличается от нашего: простая и скромная обстановка, маленькие комнаты. Дом Дани совершенно обычный для этих мест. И всё же весьма уютный. Парень держит меня за руку и ведёт прямиком на кухню, а я не могу отвести глаз от фотографий, которыми увешаны все стены. Цветные и чёрно-белые, огромные и совсем крохотные. Пейзажи, улицы Тревелина и много — много лиц, знакомых и не очень.

— Мика говорила: ты мечтал стать фотографом. Правда? — Дани роется в морозилке, а я с нескрываемым восторгом разглядываю серию карточек отснятых где-то в горах.

— Да, — прилетает ответ. — Фотография помогает совершенно иначе взглянуть на мир! Время утекает сквозь пальцы, но фотограф способен его сохранить, законсервировать на бумаге.

— У тебя талант, — соглашаюсь, проводя пальчиком по горным вершинам, утопающим в первых лучах солнца. — Очень красиво!

— Ага, иди ко мне! — Дани вертит в руках два пакетика, глухо набитых льдом и обёрнутых в полотенце, и указывает на стул рядом. — Садись.

Бережно и аккуратно он отделяет повреждённые пряди, а потом прикладывает к ним лёд.

— Ну как? Замёрзла жвачка? — наивно спрашиваю спустя пару минут.

— Пока нет, — озадаченно отвечает Дани и тут же переводит тему. — Как ты вообще умудрилась так влипнуть, а, детка?

— Прислонилась к чужому шкафчику, — не разобравшись, обвинять Сальваторе не хочу. Как ни крути, они с Толедо друзья. — А ты что делал возле школы?

— Должен был дождаться Вика. Я обещал свозить его в Эскель после занятий.

— О! — вскрикиваю и пытаюсь встать, но Дани удерживает меня на месте. — Прости, я нарушила твои планы.

— Ерунда! Сиди смирно!

— Вик тебя, наверно, потерял, — обеспокоенно добавляю, хотя в душе радуюсь, что своим поступком Сальваторе сам себе подложил свинью.

— Переживёт! — отмахивается Дани, перебирая руками лёд. — Не помогает, Рита! Жвачка немного затвердела, но не настолько, чтобы разлететься на кусочки.

— Может, просто мало времени прошло? — не знаю, кого больше пытаюсь успокоить, но чувствую, что голос вновь начинает дрожать.

— Или я слишком горячий, и лёд тает в моих руках быстрее, чем успевает подействовать на жевательную резинку. Попробуй сама.

Поднимаю руки, чтобы перехватить пакеты, но пальцами случайно затрагиваю ладони Толедо. Напряжённые, сильные и безумно холодные.

— Ты замёрз.

Становится неловко, что парень страдает по моей вине: сначала остался без куртки, теперь держит лёд голыми руками.

— Нормально всё, — прилетает в ответ. — Вот так! Прижимай!

Дани перекладывает ледышки в мои ладони, а сам отходит в противоположный угол кухни, достаёт мобильный и начинает что-то упорно там искать.

— Так, нам нужен глицерин, вазелин или оливковое масло, — бормочет он, сосредоточенно глядя в экран смартфона.

— Спасибо! — шепчу, не отрывая от него глаз. В очередной раз Дани выкладывается на полную, чтобы мне помочь.

— Что? — на долю секунды наши взгляды встречаются. — Рита, убирай лёд! Попробуем масло!