До и после

Гель приятно холодил живот, форма которого ещё ничем не напоминала, что внутри него растёт новая жизнь. Это было первое УЗИ, отсюда волнение и даже страх, а есть ли там вообще хоть что-то или всё это лишь ложные симптомы. Что предъявить Виталию, чем подтвердить, что он не зря остался на этом свете.

– Смотрите, Алина Фёдоровна, вот ваш ребёнок, – радостно произнесла доктор, проведя устройством по низу живота.

– Куда смотреть? – торопливо спросила та, шаря глазами по экрану монитора.

– Вот, справа вверху чёрная точка пульсирует. Видите? Это сердечко бьётся.

– Ух ты!

– Ритм пульсации нормальный, что говорит о положительной динамике в развитии плода. Для девяти недель очень даже хорошо. Крепыш будет.

– Я в кино видела, что это изображение можно распечатать на принтере.

– Конечно можно. Вам сколько копий сделать?

– Две, – не задумываясь ответила Алина.

Она мчалась домой, нарушая все правила дорожного движения, то и дело прикасаясь рукой к большому белому конверту, лежащему на пассажирском сидении, то ли проверяя, на месте ли он, то ли заряжаясь энергией, которая исходила от него. Именно её Алина и хотела сохранить, именно её и везла, чтобы передать Виталию.

Целый месяц прошёл с того дня как он увидел две полоски на тесте. Они сработали лучше любого лекарства, лучше всякой химиотерапии. И с каким удовольствием она звонила Геннадию Ивановичу, чтобы пригласить его в гости, и доказать, что он был не прав, подписав смертный приговор её мужу. Как ей хотелось послушать его оправдания и комментарии обо всём увиденном, что явно не укладывалось в рамки медицинских законов, вдолбленных в его голову в течение всех лет обучения и практики. И Алина испытала это наслаждение, и с нескрываемым злорадством приняла извинения Геннадия Ивановича, который тут же вызвался курировать Виталия, проводить еженедельные консилиумы со светилами отечественной онкологии, чтобы вырабатывать методики лечения и восстановления необычного пациента, на что получил отрицательный ответ. Он упустил свой шанс и утратил всякое доверие и уважение, выгнав тогда на улицу умирающего человека.

– Как вы тут без меня? – спросила Алина, входя в комнату.

– Мама, как всегда, во всех бедах обвинила тебя, – ответил Виталий, явно смутив этим Сару Исаковну.

– Не говори глупости, сынок. Ты всё не так понял. Никого я не обвиняла, я просто сказала, что жена должна следить за мужем. У хорошей жены муж не болеет.

– Только не начинайте, а то я припомню вам от чего умер Давид Аркадьевич, – парировала Алина, понимая, что этим поставила точку в нападках, ведь она знала, что стало причиной того фатального инфаркта; и даже не что, а кто. – Лучше посмотрите, что я вам привезла.

Он положила на журнальный столик тот самый белый пакет и уселась в кресло.

– Что здесь? – с опаской спросила Сара Исаковна.

– А вы откройте, – предложила Алина, – не бойтесь, там нет никаких компрометирующих вас документов.

Свекровь осторожно взяла конверт, повертела его в руках и передала сыну.

– Не понимаю как его открыть. Помоги.

Виталий оторвал липкую ленту и извлёк изнутри две одинаковые фотографии, испещрённые какими-то цифрами и надписями. Одну оставил себе, прижав к груди, а другую протянул матери.

– Что это? – спросила она, доставая из сумочки очки.

– Сара Исаковна, вы никогда не видели снимки УЗИ? – удивилась Алина.

– Нет. А зачем это? Что здесь изображено?

– Не думал я, что моя мать такая тёмная, – разочарованно произнёс Виталий, – мне казалось, что ты как только увидишь эти снимки, сразу запрыгаешь от радости. Кинешься целовать не только меня, но и свою, как ты говоришь, непутёвую невестку.

– С чего бы это?

– Подожди, Виталя, дай я сама объясню, – перебила мужа Алина. – Сара Исаковна, вы что мне сегодня говорили в машине, в чём упрекали?

– Что ты не умеешь заботиться о муже…

– Нет.

– Что ты плохая жена…

– Нет.

– Что ты не можешь родить ребёнка…

– Вот оно! Горячо! – радостно воскликнула Алина. – Я способна, Сара Исаковна! На фотографии ваш внук!

– Как это… Я не понимаю… Ты шутишь…

– Нет, я не шучу. Смотрите, вот он, – Алина ткнула пальцем в чёрную точечку. – Ему уже девять недель. Вы скоро его увидите. Вы скоро станете бабушкой. Присмотритесь. Похож ведь на вас, правда.

Сара Исаковна долго смотрела на фотографию, поглаживая её рукой, потом прижала к груди, и повернувшись к Алине тихо произнесла:

– Прости меня за всё, дочка.

Третий день до