До и после

– Эта женщина – его мать! – жёстко отреагировала Галина Степановна. – И эта квартира куплена на мои деньги. И я вправе устанавливать здесь свои правила. Поняла, тварь!

– Прекрати! – крикнул Жора. – Не смей оскорблять её.

– Ты на мать голос повышаешь?! Из-за этой шалавы? Ноги моей больше здесь не будет! Траву будешь жрать, сынок!

Галина Степановна швырнула ключи на пол, и выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

– Зря ты вступился, – угрюмо произнесла Алина, продолжая упаковывать чемодан.

– Ты знаешь сколько я терпел нападки. Мы с Томкой чуть не развелись из-за наездов матери. Ей всё было не так: плохо убирает, невкусно готовит, за квартирой плохо следит, мало зарабатывает, меня не любит. Я пытался с ней говорить. Бесполезно.

– Ладно, Жорик, спасибо тебе. Пойду я. День рождения получился то что надо. Проводишь до вокзала?

– Никуда ты не пойдёшь. Я тебя не отпускаю.

– Ой, да ладно тебе. Всё равно уйду.

– А вот и нет, – он выхватил у неё из рук чемодан, затолкал его в шкаф и запер дверцы на ключ.

– Легче будет, – спокойно отреагировала на это Алина, – он и так достал меня. Все колготки о него порвала. А тортик мой съешьте. Томка любит такие. Привет ей передавай.

Она набросила на плечо сумку и решительно направилась к выходу. Жора обогнал её, и расставив в стороны руки, упёрся спиной в мягкую дермантиновую обивку двери.

– Попробуй меня сдвинуть с места, – уверенно сказал он, глядя Алине в глаза. – Я сказал, ты никуда не пойдёшь.

Она подошла вплотную, так близко, что Жора почувствовал её прерывистое дыхание и восхитительный запах, который источали её волосы, он даже слышал как неистово колотится её сердце. Алина лёгким движением плеча сбросила сумку, постояла немного, не отводя взгляд, и вдруг, обхватив его голову руками, впилась губами в его губы. Этот поцелуй длился так долго, что у обоих чуть не случился обморок. Жора первым пришёл в себя, и сжав своими ручищами хрупкое девичье тельце, подхватил Алину и понёс в спальню.

– Не надо сюда.., – чуть слышно произнесла она.

Измождённые, они уснули на растерзанном любовью диване только под утро. Как приятно было ощущать себя в объятиях сильного мужчины, который не испугался и не отступил. Алина уже проснулась, но глаза не открывала, её голова лежала на плече Жорика, который тихонечко похрапывал, и это было похоже на счастье. Она перебирала пальцами волосинки на его груди и пыталась сложить в голове пазл своей дальнейшей жизни. В этот момент, какая-то потусторонняя сила заставило её открыть глаза и повернуться… В дверном проёме стояла Тома, и не моргая смотрела на Алину. И вдруг из-за её спины показалась искажённая гримасой злорадства физиономия Галины Степановны, её ярко накрашенные губы приблизились к уху невестки и зашептали, видимо боясь разбудить сына.

– Я же тебе говорила, что эта блядина не просто так приехала. А ты мне не верила. Убедилась теперь?

Второй день после

Как и любая замужняя женщина, Алина ненавидела свекровь, которая в свою очередь не испытывала нежных чувств к своей невестке. Ситуацию облегчал тот факт, что Сара Исаковна давно жила в Израиле, и поводов видится у них было не так уж и много. И вот теперь такой повод появился.

– Я прилетаю завтра, – услышала Алина в трубке хрипловатый женский голос. – Надеюсь, что встретишь.

– Какой рейс, Сара Исакована?

– Откуда я знаю, – проворчала та в ответ, – меня привезут и посадят в самолёт. Твоё дело встретить.

– Исчерпывающий ответ. Но всё же…

Алина хотела продолжить расспросы, но в трубке уже звучали гудки, свекровь и так превысила лимит бесконфликтного общения, которое когда-то тоже началось с конфликта. Казалось бы, мама должна радоваться, что сын после развода не остался один, а был согрет и обласкан женщиной, которая утверждала, что любит её Виталика. Хотя слово «женщина» с трудом ассоциировалось с тогдашней внешностью Алины, настолько несерьёзно она выглядела, а уж в глазах жены бывшего ювелира, знающей толк не только в камнях, и того хуже.

– Виталик, что ты нашёл в этой пигалице, – строго спросила Сара Исаковна, не опасаясь, что Алина, оставшаяся за столом в гостиной, услышит её. – Ты привёл её в наш дом. Для чего? Чтобы наш дом стал её домом?

– Мама…, – попытался возразить сын.

– Что «мама»? Знаю я таких. Пришла на всё готовое. Пальцем о палец не ударила, чтобы стать хоть кем-то, а уже возомнила из себя столичную штучку и крутит романы с теми, кого она не достойна. Не удивлюсь, если у тебя начнут пропадать вещи.

– Ма, это бред какой-то. Мне стыдно за тебя.

– Будешь стыдиться, когда начнёшь таскаться по судам и снова делить нажитое. Мало тебе того развода? Не жалко было лишиться квартиры и не стыдно было ползти к матери на коленях? Помнишь, я и тогда тебя предупреждала – не спеши, не любит она тебя, она деньги наши любит.

– Сейчас всё не так, мама, и я уже давно не мальчик, которого можно обвести вокруг пальца.