До горького конца

— Нет, насколько мне известно. Мать ее умерла внезапно от болезни сердца, двадцати лет от роду. Да что вы не говорите прямо! Умерла моя дочь?

— Мы имеем основания этого опасаться, но повторяю, что мы, может быть, ошибаемся. Не лучше ли вам прочесть эти параграфы, Кендель? Пусть мистер Редмайн узнает худшее.

Мистер Кендель начал развертывать газеты с не совсем спокойным видом. Он привык обнаруживать печальные события, но настоящее дело казалось ему выходящим из ряда обыденных семейных несчастий. Внимательное лицо Редмайна, бледное до самых губ, свидетельствовало о необычайном страдании.

— Мисс Редмайн, — начал он деловым тоном, — покинула дом рано утром одиннадцатого ноября, и с тех пор до настоящего времени вы не получали о ней никаких известий. На днях, имея надобность заглянуть в старые газеты по другому делу, я случайно напал на известие о внезапной смерти молодой особы, которая приехала в Лондон из провинции одиннадцатого ноября, за час до своей кончины. Ей было девятнадцать лет и звали ее Грацией. Прочесть вам отчет о следствии?

— Прочтите.

Слово это вышло каким-то хрипом из его бледных, сухих губ.

Мистер Кендель прочел один за другим несколько параграфов из различных газет. В одной из них, в небольшой еженедельной газете, издававшейся в Гайгете, происшествие было описано подробнее, чем во всех других.

— Он назвал себя Вальшем, а молодую девушку своею сестрой, — заметил Редмайн, когда Кендель кончил.

— Нет ничего странного, если при таких печальных обстоятельствах он скрыл свое настоящее имя и свои отношения с молодою особой, — отвечал Кендель. — Я не утверждаю, что эта девушка была ваша дочь, совпадение не редкость в нашем мире, но ее имя, лета, день ее кончины одинаковы с именем, летами и днем побега вашей дочери. Даже первые буквы его имени одинаковы с первыми буквами имени мистера Вальгри. Но подумайте, мистер Редмайн, что как ни тяжело идти по следам вашей, дочери, чтоб остановиться, может быть, у могилы, было бы еще тяжелее найти ее в положении, которое хуже смерти.

Такая речь была целым взрывом чувства со стороны мистера Кенделя; его сердце, еще не совсем высушенное алкоголем, было глубоко тронуто безмолвным отчаянием отца, выразившимся только страшною переменой в лине и голосе.

— Намерены ли вы воспользоваться этими газетными известиями, мистер Редмайн? — спросил адвокат.

— Да, я проверю их, а потом пойду по следам убийцы моей дочери, — отвечал Редмайн.

Он сел к столу и записал в свою письменную книжку имя следователя, производившего следствие о смерти Грации, и некоторые подробности следствия. Мистер Кендель смотрел на него, пока он писал, и удивлялся твердости его руки.

— Продолжать мне мои розыски по вашему делу, мистер Редмайн? — спросил он.

— Нет, я буду продолжать их сам. Я скорее всех решу, дочь ли моя была эта девушка; а в случае неудачи обращусь опять к вам. Я заплачу вам за то, что вы сделали для меня.

— Благодарю вас, мистер Редмайн, и жалею от всего сердца, что мне пришлось оказать вам такую печальную услугу. Кстати, есть ли у вас портрет вашей дочери? Он помог бы вам решить вопрос.

— Есть, — отвечал Редмайн, положив руку на грудь. Он постоянно носил портрет Грации, с тех пор как расстался с ней, в боковом кармане сюртука, хотя этот портрет был только плохая фотографическая карточка, представлявшая дорогое лицо, которому недоставало красок и жизни, придававших красоту оригиналу.

Решено было, что Редмайн отправится в Гайгет, отыщет коронера, свидетельствующего мертвые тела, и проверит газетные известия.

Он отыскал коронера, отыскал и доктора, который был приглашен в коттедж, когда Грация лежала мертвая в объятиях своего возлюбленного. От доктора он выслушал подробное описание наружности девушки, ее красивого овального лица с рыжевато-темными волосами и с маленькой родинкой под подбородком.

Сомнения не осталось, что то была его Грация. Он проследил ее до конца ее краткого странствия. Все его планы разрушились, все его мечты о новой жизни в прекрасном австралийском поместья оказались несбыточными. Увы! Если он увидит когда-нибудь опять свою дочь, то не в этом мире. На земле ему уже нечего было искать.

«Кроме человека, погубившего ее, — сказал он себе. — Не дай мне, Господи, умереть, не расквитавшись с ним».

Он пошел в дом, в котором умерла его бедная дочь.

С того времени в доме переменилось несколько жильцов, но на доске, висевшей в хорошеньком маленьком садике, было объявлено, что квартира опять свободна.

Редмайн вошел в дом и побывал в маленькой гостиной, в которой она упала, пораженная внезапной смертью, побывал и в спальне, в которой она лежала в своем последнем непробудном сне. Он смотрел на место ее кончины с отчаянием, не имевшим выражения ни в слезах, ни в порывах гнева, ни в проклятиях, хотя в душе его было чувство горче проклятий против человека, погубившего его дочь.