Дни войны (СИ)

— У него ноги колесом, и почти наверняка чахотка. В поле он будет работать недели две, потом помрет, — спокойно продолжал оборотень, — но наверняка умеет ухаживать за лошадьми и другим скотом. Если мне удастся его выходить, это будет чудом, конечно. И посмотри, какой тощий! Восемь ногат.

— Он ученый, — не сдавался торгаш, — а морда постная, потому как верующий; вот тебе и прибыль — школу откроешь, деток грамоте обучишь, сам разуму понаберешься…

— Бесовские пляски вся эта грамота! — волк искренне вознегодовал и сплюнул еще раз, — а зачем я его беру, не твое дело. Сбавь цену!

— Скупка военнопленных запрещена… но я сбавлю, если купишь одну из моих девочек. Для старого друга. Скидка будет хорошая, обещаю тебе.

После непродолжительного разговора торговец и воин сошлись: за пленного оборотень заплатил десять золотых гривен и за восемнадцать серебряных ногат купил миловидную рабыню из Руги. Перепродать ее очередному предприимчивому перекупщику удалось за восемнадцать с половиной, и оборотень, радостно подвывая какой-то мелодии, отправился с эдельхином дальше.

Еще примерно полчаса они шли рядом молча. Волк был, казалось, всем доволен и не собирался вести разговоры со своим пленником.

— Зачем ты купил меня, воин волков? — задал вопрос эдельхин, наконец. Оборотень нервно вздрогнул. Говор родного языка в устах пленника звучал безупречно. Волк подошел к своей лошади, поправил поводья, сунул руку в карман за сухарями. Пегая кобыла с удовольствием захрустела угощением, радуясь редкому добродушию хозяина.

— Ну, у каждого своя работа. Свое призвание. Каково твое, остроухий?

Пленник несколько удивился. Его внимательные карие глаза проследили за движениями оборотня.

— Я воин, но служу при одном из наших храмов. Беру учеников и обучаю их.

Волк усмехнулся.

— А я, дорогой мой друг, — он сунул руку за пазуху, достал что-то и протянул спутнику, — я читать и писать сам не шибко умею. Зато я умею искать тех, кто нужен. Твое?

В руках у оборотня была налобная повязка, расшитая бисером. Мужчина мгновенно переменился в лице.

— Откуда это у тебя? — произнес он, не в силах скрыть удивление. Волк вздохнул с облегчением.

— От твоего друга. Назови свое имя.

Эдельхин помедлил с ответом, словно не зная, как отреагировать, но затем пожал протянутую ему руку, и пожатие это было крепким.

— Я — Хмель из рода Гельвин.

На лице у волка появилось ехидное выражение, затем он мгновенно стал серьезнее.

— Я знал, что не ошибусь. Что ж, Хмель из рода Гельвин, прими мои поздравления: тебя — в моем представительстве — только что выкупила родня. Ты возвращаешься домой.

…Опрокинув на себя очередной ковш горячей воды, Хмель с удовольствием выдохнул. Голова непривычно кружилась, но и головокружение, и боль в желудке — все это казалось мелочью и пустяком рядом с тем, что наконец-то он вернулся домой.

В поселение под названием Лерне Анси, затерянное в степях Черноземья. Храмовые постройки да поля, на которых росла пшеница. И степь. Степь от горизонта до горизонта. Даже все многолетние старания поселенцев изменить ландшафт — прекрасные сады, аккуратные каменные изгороди и оросительные каналы — не могли бы обмануть гостя. Но, как бы там ни было, Хмель был рад вернуться. Узнавать сначала верстовые столбы, затем знакомые деревни, дорожные развилки… и, наконец, въехать в Лерне, не имеющую стен, оборонительных рвов и мостов, по дороге, по обе стороны которой росли ореховые деревья, туи и вязы.

Дома, ворота, высокие заборы, украшенные калитки… молотки при входе, и яркие пятна цветущего клематиса, которым был оплетен практически каждый следующий дом. Свой Хмель Гельвин разглядел издали. Одноэтажное здание с вытянутыми окнами, тень от винограда, просторный двор под ореховым деревом, и аккуратные хозяйственные постройки, стены которых были разукрашены детскими рисунками.

— Дома, — выдохнул воин и улыбнулся. Оборотень хмуро фыркнул, с неудовольствием отмечая, что на глаза почему-то едва не наворачиваются слезы.

Невысокая женщина выскочила на крыльцо на крик «Хозяюшка!», несколько настороженно взглянула на оборотня и лишь потом перевела взгляд на приезжего родича.

— Братец! — выкрикнула она и бросилась ему на шею.

Оборотень ждал. Устав ждать, он хотел было прервать трогательное приветствие, но не смог: к этому мгновению эдельхина обнимали четыре ребенка разных возрастов, а женщина в голос рыдала, успевая театрально благодарить Бога и заламывать руки. Оборотень не выдержал и сел на землю, приобретая звериное обличье.

Именно это отвлекло семейство от слезных приветствий.

— Я не знаю вас, благородный волк, — чуть дрожащим голосом произнесла на хине женщина, оборотень неуверенно вильнул хвостом, — но хочу поблагодарить вас за то, что вернули моего брата домой. Я не ждала его живым уже, и…

Она не выдержала и снова заплакала, обнимая Хмеля.

— Погоди, так это не ты заплатила за меня выкуп? — начал воин, но в это мгновение у ворот раздался задавленный возглас. Рядом с уже скинувшим волчье обличье оборотнем застыла еще одна женщина, лицо ее было скрыто белой вуалью.

— Мила!

***