Дневник наркомана

     Но, должен признать, что я хотел быть  наедине с Лу - не  только  в тот момент, но и всегда; я был чрезвычайно рад услышать от Фекклза:

     - Вы  в самом  деле очень  любезны,  леди Пендрагон,  и я  надеюсь,  вы когда-нибудь  скоро повторите  ваше приглашение,  но  меня ждут к ланчу  две личности  с Биржи. Намечается  грандиозная  сделка.  У Сэра Питера уже денег больше, чем представления, что с ними делать, в  противном  случае я  был бы только счастлив позволить ему предложить пройти на rez-de-chaussee. [первый этаж - франц.]

     Конечно, мне  приятно,  что  я, знаете  ли, миллионер и все такое. Одно дело, когда ты носишься по Лондону холостой и абсолютно довольный сигарой за шиллинг и креслом в ложе Виктория-Палас, но когда ты проводишь медовый месяц с девушкой, которую  самые интимные ее подруги  называют "Беспредельная Лу", это совсем другое дело.

     Фекклз не знал, что  за эти две  недели я  потратил больше  трети моего годового  дохода. Но, разумеется, я  не стал  бы рассказывать этому  типу  о своих неурядицах. Мы, Пендрагоны, довольно гордая порода, особенно с тех пор как сэр Томас  Мэлори описал нас во времена  Генриха VIII. Мы всегда чуточку превосходили самих себя. На этом мой бедный старый отец и свихнулся.

     Тем  не  менее,  мне  не  пришло  в голову ничего  другого,  кроме  как упрашивать этого человека  выбрать в ближайшем  будущем  день, когда  бы  мы могли славно пошуметь в "Палляре".

     Я считаю "Палляр" самым лучшим рестораном в Париже, а вы?

     Итак,  появляется красная  записная книжечка, и мистер  Фекклз  сначала кусает  карандаш,  а  затем  качает головой  сначала в одну, затем в  другую сторону.

     - Чортов Париж! -  произносит он,  наконец. - В нем просто тонешь среди светских приглашений. Вся неделя занята.

     И как раз зазвонил телефон. Лу сделала два шага к аппарату.

     - О,  Мистер Фекклз, это  вас, - сказала она. - Но как узнали,  что  вы находитесь здесь?

     Фекклз снова пустил свой странный смешок.

     - Это как раз  то,  о чем  я вам говорил, Леди Пендрагон, - говорил он, подходя  к  трубке. -  Я очень-очень нужный человек.  Такое впечатление, что меня ищут все, кроме полиции, - он хихикнул, - и они могут нарваться на меня сейчас в любую минуту... Ну да Бог с ними.

     Он сделался вдруг серьезен, как только заговорил по телефону.

     - Ах да, - говорил он собеседнику. -  В самом деле досадно. Что такое? В четыре часа? Ладно, я там буду.

     Повесив трубку, он просиял и подошел к нам, протягивая руки.

     -  Дорогие мои друзья, -  сообщил  он, - здесь вмешалось провидение, не иначе. Мой ланч отменяется. И если ваше приглашение все еще в силе,  я стану самым счастливым человеком в Европе.

     Ну да, конечно, двух  таких  людей в Европе быть не могло. Я чувствовал адскую скуку. Но не мог выразить ничего, кроме самой бурной радости.

     Искренне радостный  вид моей  Лу не сделал новость  приятнее. Она взяла инициативу  в  свои  руки,  как  будто  бойко  перебирая пальчиками заиграла сонату.

     - Давайте  завтракать здесь, - говорила она.  - Это будет более intime. Ненавижу питаться публично. Я хочу танцевать между блюдами.

     Лу позвонил метрдотелю, пока я угощал Фекклза сигаретой, оплакивая свою непредусмотрительность - следовало бы смешать с табаком заряд динамита.

     Лу затеяла страстную  дискуссию  с  мэтром.  Она победила  по  очкам, к финалу шестого раунда. Мы начали через полчаса - с паюсной икры.

     Не  знаю,  почему   каждый  обязан  ей  наслаждаться;  но  бессмысленно вмешиваться в ход  цивилизации. Я ее ел; и если обстоятельства будут схожими и завтра; я буду есть ее опять.

     Говоря бессмертными  словами  Браунинга: "Ты солгала, Д`Ормеа,  но я не сожалею". Кроме того, это был не простой ланч. Он был важен для будущего.

     Ланч  решительно удался  с самого  начала.  Мы все находились в  лучшей форме. Фекклз болтал свободно и безответственно, с легкостью шампанского. Он рассказывал  о себе и о своем поразительном везении  в  финансовых вопросах; однако он ни разу не  остановился ни на одном из предметов достаточно долго, чтобы  у  собеседника  сложилось  определенное   впечатление  или  появилась возможность ответить. Он пересыпал свои замечания веселенькими анекдотами, и к концу трапезы просил прощения за чрезмерное увлечение сделкой, заключением которой он был занят в последнее время.

     - Я буквально одержим ею,  мне даже страшно, - признался  он. - Но, эта сделка имеет, или точнее  будет  иметь большое значение для моих  дальнейших перспектив. К несчастью я не такой  миллионер, как вы, старина. Мои дела шли очень хорошо, но как-то так вышло, все ушло также легко, как и пришло. Но  я все-таки наскреб  двадцать  тысяч,  чтобы  выкупить  восьмую  часть  из того нефтяного предложения, про которое я тебе рассказывал.

     - Нет, - вставила Лу. - Вы нам об этом не рассказывали.