Дневник нарколога

– Слушайте, – осенило Леню, – тогда нужно заказывать марокканские, египетские или тунисские вина – у них каждый год солнечный. Не прогадаешь.

– Дурашка, – усмехнулся Степаныч, – если бы все было так просто – виноделие Евросоюза рухнуло бы на корню. Сиди и не рыпайся.

– Анатолий Степанович, – снова заскулил Леня, – может, пойдем отсюда? Мне как-то не по себе.

– Сидеть! – голос Степаныча взмыл к лазоревому небу и рухнул на мостовые древнего города. – Нам с тобой еще горячее заказывать.

– У меня с собой всего двадцать евро, – заканючил Леня, – боюсь, мы не уложимся.

– У меня с собой две тысячи, – успокоил невозмутимый Степаныч, – но мы уложимся в полтинник.

– Почему? – захлопал глазами Леня.

– Потому что.

Метрдотель, извиваясь от хорошо исполненного заказа, подбежал с черногорским вином 2003 года выпуска и почтительно наполнил Степанычев бокал.

– Годится, – после долгого чмоканья, хмыканья и катания жидкости в полости рта одобрил богатей, – хвалю.

Метрдотель бессильно уронил руки и принялся радостно отдуваться.

– А что у вас на закуску? – не дал ему насладиться триумфом Анатолий Степанович.

Метрдотель распахнул все прейскуранты, какие только нашлись.

– Не то, – закрутил носом Степаныч, – все не то. Нам бы что-нибудь особенное. Чтобы вкусовые ощущения остались надолго.

– Можно, – учащенно задышал метр, – я принесу лучшее из нашей национальной кухни.

– Надеюсь на твой вкус, – строго предупредил Степаныч, – и принеси воды без газа для моего коллеги. Самой лучшей.

Метрдотель драпанул на кухню.

– Ты обратил внимание, как во всем мире любят богатых людей, – сделав глоток вина, хмыкнул Степаныч, – как хотят им угодить и понравиться, как следуют малейшим их капризам? И как презирают бедных, обирают их, обсчитывают и держат за лохов?

– А в чем разница между богатыми и бедными? – спросил Леня, сам весь в поту от происходящего. – Если брать внешний вид, то я выгляжу гораздо презентабельнее, чем вы.

– В умении напрячь, дурашка, – рассмеялся Степаныч, – если бы заказывал ты, нам принесли какое-нибудь кислое пойло, стогодовалые котлеты, разговаривали исключительно на ломанном английском, смеялись над убогими русскими и выставили заоблачный счет. А здесь ты сам видишь, как я их построил.

– Ну, вы даете, – восхитился Леня, – снимаю шляпу.

– Все бы хорошо, – погрустнел Степаныч, – умею я разговаривать с людьми. И вообще, жизнь моя удалась, но иногда ко мне приходит Сталин.

– Кто?!

– Иосиф Виссарионович собственной персоной вдруг возникает на пороге моей виллы, курит свою трубку и ставит мне на вид.

– Как это?

– Как? Как? Обыкновенно. Денег у меня куры не клюют. Ну, я и пропиваю их методично и добросовестно. И вдруг под вечер приходит Сталин и начинает укорять:

– Все пьешь, Толик?

– Пью, Иосиф Виссарионович.

– Прэкращай, Толя. Сколько можно пить? А кто будэт коммунызм строить?

– Ни фига себе, – открыл рот Леня.

– Я тогда говорю своим собутыльникам – все, баста, ко мне Сталин приходил. Мне больше не наливать.

К ним подбежал взмыленный метрдотель и поставил на стол две огромные тарелки с морепродуктами, присыпанными зеленью и дольками лимона.

– Не подвел? – Степаныч пронизывающе уставился на метрдотеля.

– Как можно? – развел руками пыхтящий мэтр.

Степаныч нанизал на вилку королевскую креветку, откусил, тщательно прожевал и кивнул головой:

– Годится.

Мэтр, отдуваясь, побрел в подсобку. Леня притронулся к заказанному великолепию и осторожно поинтересовался:

– И это все будет стоить пятьдесят евро?

– Лопай, что дают, – закрыл тему Степаныч, – а знаешь, Александр Вертинский говорил, что променял бы все диковинные острова и дальние страны на один дождливый подмосковный вечерок.

– Конечно, – ухмыльнулся Леня, – но прежде, чем променять, нужно было на этих островах потусоваться.

– И тем не менее! – стукнул кулаком по столу Степаныч. – И тем не менее!

Официанты навострили уши.

– Мы обсуждаем газовые контракты между Россией и Украиной! – рявкнул на них Анатолий Степанович.

Те прижали руки к груди и рассредоточились по углам.

– Плохо мне, Леня. Ностальгия замучила, – пробурчал Степаныч.

– Так возвращайтесь, – пожал плечами Куприянов.

– Не всем дано.

– В смысле?

– Ты думаешь, большие деньги даром достаются? Украсть их и вывезти мне удалось, а вот спрятать концы в воду не получилось. Стоит мне в Россию только нос показать, как меня сразу примут.

– А давно вы уже здесь?

– Столько не живут, – помрачнел Анатолий Степанович, – лучше расскажи, как там столица?

– Как всегда, – скривился Леня, – холодно, дождливо и слякотно. В метро злые, зеленые, не выспавшиеся рожи. На дорогах – многочасовые пробки и выбоины. На работе – козлы. В телевизоре – уроды. Ничего не изменилось.

– Хорошо, – в глазах Степаныча показались слезы, – и все говорят на русском языке?

– Все, – подтвердил Куприянов, – за исключением частых гастарбайтеров и редких туристов.

– Хорошо. – Плечи Степаныча затряслись, он утер слезы рукавом майки и предупредил: – Сегодня нажрусь в хлам.