Дмитроглифы (СИ)

— Вы невероятный, — шепнул Дима и потрогал за фланелевые яйца. — Снимете штаны?

— Нет.

— Ладно, — не стал спорить Дима.

Он увлёк Олега Петровича на шкуру, зацеловывая, как застенчивую барышню. Тот алел щеками, вздрагивал и даже постанывал, но выставлял перед собой растопыренные пальцы, как противотанковые ежи. Это мешало его ощупывать. О том, чтобы снять или хотя бы расстегнуть пижаму, не было и речи. Дима разделся первым и заметил, что Олег Петрович его рассматривает. Наверное, впервые увидел член. Дима покачал им из стороны в сторону, наслаждаясь производимым эффектом.

— А вы раздеться не хотите? Тут жарко, да и неудобно в пижаме.

— Нет.

— А… как?

Олег Петрович лёг на живот и приспустил штаны. Фантастический вид открылся Диме. Выпуклая, пушистая, обольстительная жопа покорила его с первого взгляда. Дима упал в неё лицом и вдохнул запах цветочного мыла. Не в силах отказать себе в удовольствии, он вгрызся в плоть зубами. Из Олега Петровича вырвался хриплый рык, и Дима понял, что можно. Раздвинул ягодицы и облизал трепетное невинное отверстие, которое явно не использовалось как вход. Он полировал его языком, пока Олег Петрович не выпятил свой зад самым непристойным образом.

Дима, пьяный от желания, попробовал стащить пижаму. Хочется же и член потрогать. Хотя бы увидеть. Но Олег Петрович намертво вцепился в штаны, не подпуская к паху, словно жопа — это единственное, что он мог предложить миру. Может, у него член маленький?

— Не снимете?

— Нет.

— Ладно.

Если ему так легче, то пускай. В свой первый раз Дима тоже оголил только попку, а шлем, пуховик и лыжи снимать не стал. И это при всей его любви к красавчику инструктору.

Дима заботливо смазал и растянул Олега Петровича. Не суетился. Если человеку не понравится дебют, он может вообще отказаться от секса. Входить надо сильно, но плавно, решительно, но нежно.

— Готовы? — спросил он у Олега Петровича.

Тот шумно засопел, прогнулся в пояснице и впился пальцами в оленью шерсть. Значит, готов. Чувствуя, как перед ним открываются узенькие, словно игольное ушко, ворота рая, Дима вошёл. И над ним запели ангелы.

Потом они пили вино и ели персики, пачкая липким соком Димину грудь и пижаму Олега Петровича. Он так её и не снял. Дима спросил:

— Но как же вы в одежде? Вы хоть кончили?

— Кончил, спасибо за беспокойство.

— Вы впервые переспали с мужчиной, да? По вам заметно было, вы так мило зажимались, — улыбнулся Дима.

Вино ударило в голову, хотелось дурачиться и трахаться дальше. Персики быстро кончились, виноград тоже.

— А хотите сарделек? У меня есть вкусные сардельки!

— Хочу, спасибо, — не стал ломаться Олег Петрович.

Бедный доцент, как он живёт на свою мизерную зарплату? Надо будет подарить ему немного денег, когда фотографии каменного века разлетятся по всему миру. Миллиончик, к примеру. Пусть двигает науку, он способный.

Съев сардельки, Олег Петрович засобирался домой. Как Дима ни ластился, как ни соблазнял феерическим минетом и самым проникновенным риммингом, Олег Петрович не остался. «У мамы давление сегодня скачет, и сахар, и гормоны щитовидной железы…» — сказал он, и Дима его отпустил. Спросил у двери:

— До завтра?

— До завтра.

— Вы хоть немного меня любите? — Дима шутливо подбоченился, выставляя вперёд белые натянутые плавки.

Больше на нём ничего не было. Олег Петрович скользнул взглядом по обнажённому телу и сказал, медленно подбирая слова:

— Вы знаете, в моей жизни есть только одна любовь, одна страсть и одно наваждение.

— Археология?

— Верно.

— И всё? И ничего больше?

— Долгое время я думал, что да… — туманно ответил Олег Петрович и ушёл.

***

Стоя в кассе банка, Дима обнаружил, что в рюкзаке нет кошелька и паспорта. Он извинился перед кассиршей и вытряхнул содержимое на стойку у окошка. Ключи, телефон, зонтик, маленькая фотокамера, пухлый ежедневник, кружевная подвязка алого цвета, конфетки «Рондо», пачка особо прочных «Контекс», сырная булочка в полиэтилене, пилюли от поноса…

Когда успели вытащить? Где? Он ничего не почувствовал! А ведь Антон предупреждал, что нужно следить за рюкзаком в метро и маршрутках. Воришек много, а молния на виду. Дёргай за собачку — и бери, что хочешь, особенно если клиент мыслями и чувствами в игольном ушке.

Всё теперь! Пока восстановишь паспорт, пока получишь финскую визу — недели две-три точно пройдёт. И это если везде по срочному тарифу. А денег-то на срочный тариф нет. Гадство! Чтоб тебе эти деньги поперёк горла встали! Чтоб тебя поймали и на зоне опустили!

В кармане нашлась мелочь, и Дима вернулся на родной Васильевский остров. В студию не пошёл, отправился прямиком в Институт истории за утешением и поддержкой. Позвонил с проходной в кабинет Олега Петровича, тот ранняя пташка, наверняка уже работает, но гудки пищали, пищали, пищали… Набрал кафедру. Секретарша спросила:

— Вы к кому?

— К доценту Рудову. Выпишите пропуск, пожалуйста, а то он трубку не берёт.

— Разумеется, не берёт. Он на раскопках.

— Где?!

— В Норвегии, кажется. Так-то он мне не докладывает. Молодой человек, звоните в сентябре, вернётся ваш доцент Рудов.