Дмитрий Пожарский против Михаила Романова

Посланники спросили у пристава: «Видел ли кто того вора, каков он рожеем (лицом) и волосом?» Пристав ответил, что ростом он не мал, лицом смугл, нос немного покляп, брови черные большие, нависли, глаза небольшие, волосы на голове черные курчеватые, от лба вверх заглажены, усы черные, бороду стрижет, на щеке бородавка с волосами, по-польски говорит и пишет, и по-латыни говорит. Посланники в этом словесном портрете пристава сразу признали Михалку Молчанова, а прежний вор-расстрига был лицом бел и волосом рус.

Другой польский пристав говорил, что при Димитрии в Самборе находятся князья Мосальский и Заболоцкий. Последнего Димитрий отправил по северским городам настроить народ против Шуйского, и сам, собрав войско, обещал скоро быть.

По дороге в Краков поляки измывались, как могли, над русскими посланниками, ругали их непристойными словами, называли изменниками. В Минске бросали в них камни и комья земли, лезли драться, приходили к посланникам на двор и грозились убить. Посланники просили пристава прекратить эти безобразия, но пристав отвечал, что теперь люди у них свободны, короля не слушают, и ему, приставу, их не унять.

В Кракове Сигизмунд не позвал московских посланников обедать и «корму» им не прислал, что являлось оскорблением по посольскому этикету начала XVII века.

Послы подали королю письменное объявление, в котором раскрывалось происхождение самозванца, его похождения, как он с польскими и литовскими людьми пришел в Московское государство, как он потом призвал в Москву самборского воеводу Мнишка с его приятелями и как они Божьи церкви и святые иконы обругали, москвичам поляки и литовцы много насилия учинили, жен знатных горожан бесчестили, из возков вытаскивали и такое насилие чинили, какого вовек на Москве не видели. Далее говорилось о появлении в Польше нового самозванца, который есть не кто иной, как Михаил Молчанов, ничуть не похожий на первого Лжедмитрия. Послы требовали удовлетворения за кровопролитие и расхищение царской казны, ставшие следствием посылки из Польши Лжедмитрия, но вместе с тем говорили, что царь Василий не намерен нарушать мира с Польшей.

Радные паны отвечали на это: «Государь наш ни в чем не виноват. Вы говорите, что Димитрий, который был у вас государем, убит, а из Северской страны приехали многие люди, ищут этого Димитрия по нашему государству, сказывают, что он жив, ушел. Так нашему государю ваших людей унять ли? А в Северской стране теперь государем какой-то Петр, но этого ведь не наш государь подставил? Сами люди Московского государства между собою разруху сделают, а на нас пеняют. Если государь ваш отпустит сандомирского (самборского. — А.Ш.) воеводу с товарищами и всех польских и литовских людей, которые теперь на Москве, то ни Дмитряшки, ни Петрушки не будет. А если государь ваш их не отпустит, то и Димитрий, и Петр настоящие будут и наши за своих с ними заодно станут».

Московские послы грозили панам, что если они будут по-прежнему поддерживать «воров» в России, то царь Василий вступит в союз со шведами против Польши.

Заметим, что в тот момент король Сигизмунд был крайне озадачен рокошем буйных панов и охотно пошел на соглашение с царем Василием. Король пообещал Волконскому в ближайшее время отправить своих послов в Москву. И действительно, в октябре 1607 г. от Сигизмунда в Москву приехали пан Витовский и князь Друцкой-Соколинский поздравить царя Василия с восшествием на престол и требованием отпустить прежних польских послов и всех поляков домой.

Переговоры длились до 25 мая 1608 г. Результатом переговоров стало перемирие на 3 года и 11 месяцев на следующих условиях: оба государства остаются в прежних границах; Россия и Польша не должны помогать врагам друг друга; царь обязывается отпустить в Польшу самборского воеводу Мнишка с дочерью и сыном и всех задержанных поляков; король обязывается сделать то же самое в отношении задержанных в Польше русских; король и Речь Посполитая должны отозвать всех поляков, поддерживающих самозванца, и впредь никаким самозванцам не верить и за них не вступаться, Юрию Мнишку не признавать зятем второго Лжедмитрия, дочь свою за него не выдавать, и Марине не называться московской государыней.

Польские послы обязались послать грамоты в войско Лжедмитрия II к полякам с требованием оставить самозванца, вернуться в Польшу и на всем пути отсылать домой всех польских ратных людей, которые им встретятся на территории Московского государства. Также послы обещали послать во все приграничные города грамоты, чтобы никто не смел идти воевать в Московское государство. Сами послы обязались ехать из Москвы прямо в Польшу, избегая любых контактов с поляками Лжедмитрия, но не хотели обещать, что король выведет войско Лисовского из России, потому что Лисовский в Польше был объявлен вне закона.