Дмитрий Пожарский против Михаила Романова

3 июля вблизи села Тайнинского состоялась встреча процессии с царем Василием и боярами, которые шли пешком, чтобы встретить за городом мощи настоящего сына Ивана Грозного. За царем и боярами следовало духовенство и толпы горожан. Затем произошла сцена, достойная кисти самого великого художника. Гроб был открыт, и инокиня Марфа увидела... свежий труп. Бывшая царица должна была опознать своего сына, как она год назад «опознала» живого Димитрия на том же самом месте. Марфа, видавшая виды, тут от ужаса не сумела произнести ни слова. Теперь ей придется плакать над гробом чужого ребенка, а прах ее единственного сына выброшен и уничтожен.

Спасая положение, царь сам подошел к гробу, совлек царскую червленую багряницу, опознал царевича, поцеловал мощи и повелел гроб закрыть. Процессия торжественно проследовала к Москве. Гроб с телом «царевича» несколько часов стоял на Лобном месте на Красной площади, а затем был перенесен в Архангельский собор. Причем царь Василий лично поддерживал носилки с гробом.

За это время инокиня Марфа пришла в себя, а кроме того, ей намекнули на серьезные неприятности, если она будет упрямиться. Поэтому в Архангельском соборе она нашла силы громогласно объявить, что в гробу находится ее сын. Марфа красочно покаялась, что признала сыном вместо страстотерпца Гришку-расстригу, она-де боялась, чтобы Гришка «не нанес ссыльного гонения и нестерпимой нужды злыми обидами».

Гроб был помещен в склеп рядом с могилой Грозного. Через несколько часов монахи подвели к гробу Димитрия слепого. Слепой помолился у гроба и вдруг прозрел. Всего в день захоронения в Архангельском соборе у гроба излечилось 13 человек. Смертельно больные люди вскакивали с носилок, хромые бросали костыли, горбатые выпрямлялись и т.д. На следующий день исцелилось 12 человек и т.д. При каждом новом «чуде» звонили все московские колокола. Толпы народа осаждали двери Архангельского собора. По приказу царя составили грамоту с описанием чудес Димитрия Углического и разослали ее по городам. Однако противники Шуйского постарались испортить красивый спектакль. В собор был доставлен настоящий больной при последнем издыхании, он дотронулся до гроба и умер. После инцидента доступ к мощам был прекращен. Московские колокола смолкли.

Тем не менее, царь Василий разослал по всем городам грамоту, в которой пространно изложил обстоятельства перенесения мощей царевича Димитрия, а также засвидетельствовал его мученическую смерть по вине Бориса Годунова: «В прошлом 99 году (т.е. в 7099(!) году от Сотворения мира, или в 1591 году от Рождества Христова. — Ред.) за грехи всего православного христианства великаго государя царевича Димитрия Ивановича не стало после убивства Годунова, которой что невинный агнец убит и святая праведная его душа, а погребен есть на Угличе и многих исцелил больных разными болезнями». Описав затем, в каком виде сохранились мощи, Шуйский говорит по поводу орехов, найденных в гробе царевича: «...сказывают, что коли он играл, тешился орехами и ел, и в ту пору его убили и орехи кровью полились и того для тые орехи ему в горсти положили и тые орехи целы».

Мощи святого Димитрия были потревожены еще раз в 1812 г. Во время пребывания французов в Кремле поп московского Вознесенского девичьего монастыря Иоанн Вениаминов забрел однажды в Архангельский собор. Там он увидел «святые иконы ободранными, облачения разбросанными по полу и множество соломы, хлеба и бочки с вином». Обозревая далее собор, он заметил мощи царевича Димитрия выброшенными из раки и лежащими на соломе. Поп решил сохранить святыню от поругания, и, когда французы заснули после обеда, вынес мощи под одеждою из собора. Далее он отправился в Вознесенский монастырь и спрятал мощи внутри алтаря соборной церкви на хорах 2-го яруса...

По рассказу И.М. Снегирева, слышанному им от диакона Вознесенского монастыря, мощи царевича Димитрия находились за иконостасом соборной церкви упомянутого монастыря довольно долгое время, ибо священник, скрывавший их, сообщил о них своему брату (который довел до сведения начальства) только перед своею смертью»⁵³.

В конце концов мощи после изгнания французов нашли и установили на прежнем месте в новой раке.

Но мы забыли о Филарете, и это неудивительно — о нем забыли все. При встрече в Тайнинском Филарет остолбенел не менее Марфы. Та увидела чужой труп, а он... патриарха. Вместе с царем шел и патриарх Гермоген. Правда, он еще не был возведен в сан собором и формально являлся кандидатом в патриархи. Но это были пустые формальности, и в ряде документов при захоронении мощей Димитрия Гермоген фигурирует как патриарх.