Диверсант

Не медля ни секунды я подтянул голову к его лицу и рванул зубами то ли за нос, то ли за щеку. Тот заревел и отшатнулся, и я оказался на свободе. На ноги мы вскочили одновременно, и меня неприятно поразила легкость, с какой двигался мой противник.

В клетке возились разбуженные узники, мы же кружили по пещере, присматриваясь друг к другу. В голове у меня окончательно прояснилось, и я оценил размеры противника. Роста в нем было чуть больше двух метров, весил же он раза в полтора больше меня. Несмотря на окружающую нас темноту, я видел его вполне отчетливо, гигант тоже не спускал с меня поблескивающих красным глаз. Наконец, рыкнув, он прыгнул ко мне, выставив вперед толстые как бревна руки.

Нож из рукава сам скользнул мне в ладонь, мы сшиблись, и заточенное до бритвенной остроты лезвие по самую рукоять вошло ему под бороду. Людоед захрипел, захлебываясь кровью, и с оглушительным ревом отшвырнул меня назад.

Меня шмякнуло о стену с такой силой, что я расслышал треск костей. В голове звенело, я судорожно пытался вдохнуть, и никак не выходило. В панике я дернулся изо всех сил, надо было вскакивать и драться дальше, но никак не мог пошевелиться.

Темная фигура сделала ко мне шаг, на лице гиганта расцвела волчья ухмылка. Тут же лицо его исказилось от боли, вскинув руку к горлу людоед выдернул мой нож. Хлынула кровь, заливая пол пещеры. Вскрикнув гигант попытался зажать рану, но кровь продолжала течь и сквозь толстые как сардельки пальцы, и он медленно опустился на колени. Горящие во тьме глаза смотрели на меня с такой яростью, что я попытался вжаться в пол. Наконец людоед закачался, глаза его потухли, тело медленно рухнуло навзничь.

Пол пещеры слегка вздрогнул, в наступившей тишине раздавалось мое сиплое дыхание, да бульканье вытекающей крови. Гигант дернул ногами, отходя, и окончательно затих. Пещера вокруг меня кружилась все быстрее, я с облегчением закрыл глаза и провалился в забытье.

— Эй! Вы живы?

— …! — простонал я. В голове немного прояснилось, кое-как я сел, бережно ощупывая себя. С душераздирающим треском за моей спиной что-то хрустнуло, и я с облегчением выдохнул. Как оказалось, при ударе о стену я сломал установленный здесь верстак. От разбитых в щепы досок тянуло несвежей кровью и еще какой-то тухлятиной. Я сглотнул, в клетке шушукались, надо было вставать.

Метательный нож нашелся под трупом, в луже застывшей крови. Кинжал отыскался в самом углу пещеры, шагах в пятнадцати от места схватки, как он туда долетел, ума не приложу. Сзади что-то скрипнуло, я развернулся, готовый к новой схватке, но это проснувшиеся узники прилипли к ограде загона, пытаясь понять, что происходит в пещере.

— Кто ты такой? — прошептал один. — Ты долго лежал без сознания, мы еле тебя дозвались.

— Тихо! — немедленно отозвался, изо всех сил прислушиваясь. — Этот верзила был тут один?

— Да.

Кто- то из узников боязливо осведомился:

— А он точно… мертв?

— Надеюсь, — буркнул я. — Чертов мерзавец из меня чуть душу не выбил, гореть ему в аду!

— Слава богу, — отозвался кто-то, и тут же осторожно спросил:

— Ты выпустишь нас?

Я в нетерпении отмахнулся, ворочать неподъемную тушу и так непросто, а тут еще под руку лезут:

— Сейчас ключ найду и выпущу. Голыми руками мне такой замок не сорвать.

Замок и в самом деле впечатлял, у нас такие называют амбарными. Цепью же, что он скреплял, можно было не то что линкор, авианосец удержать у пирса.

— Ключ вон там, на стене, слева от вас, — перебивая друг друга, загалдели узники.

Я с облегчением разогнулся, ища взглядом ключ. И верно, вот он висит, слева от расщелины в стене.

— Поторопись, незнакомец, — хрипло сказал один из узников. — Скоро сюда придут.

— По доброй крестьянской привычке по утру доят коров и задают пищу прочей домашней скотине, — истерично хихикнул кто-то, на него дружно зашикали.

— Боже мой, — продолжал тот, не обращая внимания на товарищей по несчастью, — а я ведь это быдло за пыль под ногами почитал, я и не замечал их вовсе… Похоже, Господь решил меня вразумить!

— Заткните его! — прошипел я, расслышав какой-то шум со стороны входа.

Там трещали кусты, и кто-то энергично выругался. В клетке завозились, истеричный негодующе мычал, товарищи, зажимая ему рот, что-то шептали на ухо.

— Эдди, грязная ты скотина, — заревел кто-то снаружи. — А ну давай выходи! Я тут жрачку для скота принес, чтобы не издохли раньше времени.

Говоривший чем-то загремел, я открыл было рот, но один из узников быстро прошептал:

— Покойник был немым.

Я, благодарно кивнув, промычал нечто невразумительное, пытаясь подражать звукам, какие издавал охранник.

— Что ты упрямишься? — рыкнул мужчина. — Ну как хочешь, только я к тебе в пещеру не полезу. Знаю я твои шуточки! А будешь баловать — позову Майка!

Похоже, угроза позвать неведомого мне Майка должна была напугать покойного здоровяка, поскольку говоривший обидно захохотал. Вновь затрещали кусты, до нас донеслось энергичное проклятие, и вскоре все стихло. Заскрежетал замок, щелкнув, отскочила дужка, я с усилием распахнул тяжелую дверь.