Дюна. В Нейросети

— Знаменитости типа Йенни могут иметь свободный доступ к наркотикам класса “А”, - пояснил кинооператор Том. — Все расходы берет на себя компания.

— Соответственно, рехаб часто включают в бюджет фильма, — добавил режиссер Алан Брукс.

— Да, тогда меня знатно накрывало, — усмехнулся Иэн.

— Зачем тебе это? Ведь мешало… — отозвалась я.

— На тот момент это помогло. Роль была сложная. Не мог поймать нужную волну, — ответил Иэн и добавил: — Но тем путем, который прошел я, тебе не следует идти.

— Да уж. Помню, как ты для “Заговора” похудел на пятнадцать килограмм, — усмехнулась Рунна. — Иэн реально был похож на скелет.

— Ему даже передний зуб вырвали… — пояснил Том.

— Ужас, — удивилась я. — А без этого никак?

— Это было моим решением, — пожал плечами Иэн. — Так я лучше прочувствовал роль.

— Хорошо так почувствовал, — усмехнулся Ален. — Взял “Оскара” за второй план.

— Да. Как он говорил, ему не хватало этой дырки во рту, — усмехнулся Том и начал рассказывать о том, на какие жертвы прихоилось идти Иэну для разных ролей.

Слушая их, я реально понимала, что это совершенно отдельный пласт людей. Сумасшедших. Безбашенных. Фантеющих от своего дела. И все больше склонялась к мысли, что и правда принадлежу этому пластмассовому миру. Мне в нем было комфортно. Он был мне понятен. Мне был понятен Иэн. И был мне близок.

— Так с кем ты сейчас работаешь? — спросила Рунна Иэна, отвлекая меня от размышлений.

— С Корзано, — коротко ответил он.

— Ждем, когда завершится кастинг, — добавил Том и, посмотрев на Иэна, добавил: — Продюсеры хотят взять Лоренс. Та, которая играла в “Опасной любви”. Ты ее видел в офисе у Корзано. Правда и сам он не хочет ее брать.

— Блядь. Это не ее роль… — скривился Иэн и, бросив на меня взгляд, спросил у Тома: — Так в чем там дело? Что их не устроило в Злате? Между нами хорошая химия. Акцент я уберу.

— Не в акценте дело, — покачал головой Том и добавил: — Не спорю, Иэн. Вот сейчас я вижу. Между вами химия. На кадрах папарацци тоже. Очень естественно. Корзано даже посмотрел ее балетную зарисовку. Понравилось.

— И в чем проблема?

— А почему сам не спросишь? — поинтересовалась Рунна.

— Они разругались в хлам, — пояснил Том. — У них разногласия. Обычно Корзано идет на уступки, но тут уперся.

— Пытаюсь изменить кое-что в сценарии, — скривился Иэн, и я вспомнила разговор девушек, обсуждавших поведение Сомерса.

— Без обид, Иэн, но Лоренс больше подходит. Особенно для сцен ссор.

— Да. На них акцент, — согласился Иэн и задумался.

— Ну и Злата такая… — добавил кинооператор, бросая на меня профессиональный взгляд.

— Какая? — поинтересовалась я.

— Слишком правильная. Девочка-отличница. У тебя на лице нарисован аттестат об успешном окончании колледжа.

— Ну, она хорошо зажигала сегодня. На отличницу не тянет… — усмехнулась Рунна, но Иэн покачал головой, соглашаясь с Томом.

— Все равно было видно, что она куражится. Отличница, которая первый раз попробовала что-то запретное. Нет в ней дьявольской искры… Слишком правильная. Даже в отрыве. Типаж соседской девчонки-подружки.

Я кивнула, соглашаясь с Иэном. По сценарию героиня была далеко не мягкой всепонимающей добродетелью. Скорее наоборот — красивой стервой. Но при этом со своими внутренними принципами.

Не знаю, откуда появилась эта мысль. То ли мне хотелось доказать самой себе, что я чего-то стою. То ли потому, что меня накрыло ревностью, и хотелось как-то заглушить боль, но я решила проверить собственные возможности. Я посмотрела на Иэна и, взяв со стола золотую зажигалку “Dupont”, положила руку на его бедро.

— Ты считаешь меня недостаточно талантливой? — мой голос звучал тихо, но с вызовом.

На палубе воцарилась тишина. Народ определенно не понял, в чем дело, но Сомерс сразу сообразил. Он реально понимал меня, чувствовал мой настрой.

Краем глаза я увидела, как он дал какой-то знак Тому, и тот навел свой телефон, снимая нас с Иэном. И я поняла его жест — он хотел, чтобы оператор показал мое выступление режиссеру. Собственно, я спонтанно устроила себе второе прослушивание, и Сомерс не только понял меня, но и поддержал, желая увидеть мой потенциал.

— Да, считаю… — отозвался Иэн, а я скользнула корпусом зажигалки по его бедру вверх, к мошонке, и в следующую секунду оседлала его колени, представляя себя суккубом.

— И во мне мало дьявольской искры? — тихо спросила я, кусая его за мочку уха.

— У тебя ее вообще нет, — произнес он, сжимая мои бедра.

Я почувствовала его эрекцию через джинсы и, растянув губы в ироничной улыбке, стерла свою помаду с губ и начала обмазывать ею лицо Иэна. Будто помечая его.

Я чувствовала пальцами его небритость, чувствовала его член, упиравшийся мне в бедро, и холодно улыбалась. Наконец, когда этот акт собственничества был проделан, мои пальцы высекли искру в зажигалке.

Я аккуратно прошлась огнем рядом с его лицом и добавила:

— Если я увижу тебя с другой, подпалю твои яйца. А любую суку, появившуюся рядом с тобой, сожгу заживо.

Мой голос звучал совершенно спокойно, а в зеленых глазах Иэна мерцало отражение огня.