Читаем Дюма полностью

У сына тоже успех: издал сборник стихов, два романа и теперь писал о Мари Дюплесси (та вышла замуж в 1846 году, разошлась с мужем, умерла 3 февраля 1847 года; за полгода до этого Александр-младший писал ей из Мадрида, моля о прощении). У отца исправно выходила проза: 20 октября в «Веке» начал печататься бесконечно долгий — завершится 12 января 1850 года — «Виконт де Бражелон». Сюжет авторы частично заимствовали из Куртиля, частично из мемуаров Мари Мадлен де Лафайет. Неровный текст; считают, что вклад Дюма в работу невелик. Ближе к финалу он точно на роман «забил», в начале, вероятно, было не так: из переписки следует, что соавторы работали по методу, опробованному на романе «Сорок пять»: делили фрагменты и каждый писал свое. Дюма — Маке: «Все, что Вы написали, превосходно. Вы каждый день что-то новое изобретаете, и как прекрасна эта юность, противопоставленная нашим старикам…»; «Удовольствия Портоса — это что-то совершенно великолепное!» (А мы-то верили, что этот прелестный фрагмент Дюма написал…) «Я собираюсь писать завещание Мазарини. Также сделаю всю сцену с деньгами… Пришлите мне хорошую биографию Мазарини, хочу знать, не придумана ли история с завещанием…»; «Вы уверены, что сумеете хорошо написать эту сцену? Если не чувствуете ее, оставьте, я один напишу. А Вы пока займитесь „Бальзамо“»; «Нужно 35 страниц „Мушкетеров“ (то есть „Виконта де Бражелона“. — М. Ч.), оставьте „Бальзамо“, я сам буду его делать».

3 сентября 1847 года, после годичного перерыва, начала выходить вторая часть «Бальзамо». Это один из самых интересных текстов Дюма и Маке: жаль, не разобрать, кто что писал. Здесь, как в «Королеве Марго» и «Сильвандир», сложные характеры, змеиные клубки страстей — потом, без Маке, Дюма станет писать любовные линии куда примитивнее. Значит, это вклад Маке? Но Дюма уже писал сложных, «темных» людей — королеву Христину, Нерона… И главная любовная тема «Бальзамо» — отношения матери и отца незаконнорожденного ребенка — вроде бы его (хотя о личной жизни Маке известно так мало, что нельзя исключить наличия и у него «грехов юности»). Что касается идейного противостояния Бальзамо — Руссо: можно предположить, что это в большей степени Дюма, его занимала фигура Руссо (часто высказывался о нем в публицистике), в то же время неизвестно (хотя не исключено), чтобы Маке интересовался этой личностью.

Итак, Жильбер, ученик Руссо, работает садовником при дворце, влюбляется в Андре де Таверне, придворную даму Марии Антуанетты, она его не замечает. «Она слабее меня, — подумал он, — и я ее покорю. Она гордится своей красотой, именем, состоянием, положением, которое делается все завиднее, и гнушается моей любовью, вероятно догадываясь о ней; но все это делает ее еще привлекательнее для бедного подмастерья, которого бросает в дрожь, когда он на нее смотрит. О, придет день, когда она заплатит мне за эту дрожь, за этот трепет, недостойный мужчины! Придет день, когда она заплатит мне за низости, которые я совершаю из-за нее! Но нынче, — продолжал он, — день не пропал зря, я одержал победу. Я в десять раз сильнее ее, а ведь мне полагается быть слабее, потому что я люблю ее…» Андре — медиум, Бальзамо ее гипнотизирует для добывания информации, используя как вещь; однажды забыл разбудить, а Жильбер ее изнасиловал. Он усвоил учение Руссо, что надо следовать природе: хочешь женщину — бери ее. И все же он мучится: «С того дня, как Андре впервые потеряла сознание, Жильбер был вне себя, его постоянно бросало в пот, он все время пытался что-то предпринять… Всю его бестолковую беготню, все его напускное безразличие или, напротив, рвение, взрывы сочувствия или язвительности, которые Жильбер считал чудом скрытности и тактического искусства, любой самый ничтожный писец из Шатле, любой самый глупый тюремщик из Сен-Лазара разгадал бы так же легко, как Лафуэн из ведомства г-на де Сартина расшифровывал тайнопись…»

Жалел, потом начал бояться за себя — «его бросят к ногам Андре, поставят на колени и вынудят униженно признаться в преступлении, после чего убьют, словно собаку, палкой или кинжалом» — и уже сам не понимал, любит или ненавидит свою жертву, а она беременна… Он идет к Руссо с претензиями: «…у моего преступления две причины: первая — это вы… Заклинаю вас, господин Руссо, скажите мне, откуда эта мука, снедающая меня уже неделю, — от голода, разрывающего мне внутренности, или от угрызений совести, обжигающих мозг. Я зачал дитя, господин Руссо, я зачал дитя ценой преступления; и что теперь, скажите мне, я должен рвать на себе волосы в горьком отчаянии, кататься по земле, вымаливая прощение, или, подобно той женщине в Писании, должен сказать: „Я сделал то, что делают все на свете; кто сам без греха, тот пускай бросит в меня камень“? Вы, наверное, испытывали то же, что я, господин Руссо, так ответьте на мой вопрос, скажите мне, скажите — естественно ли для отца бросать свое дитя? (Руссо сдал в воспитательный дом пятерых детей. — М. Ч.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии