Дюма

В прозе, слава богу, было посвободнее: печатали разное. В конце 1842 года Дюма осуществил замысел, который вынашивал давно: роман о негре. Писатель Фелисьен Мальфий раньше жил на Маврикии. Это островное государство переходило от Франции к Англии и обратно, с 1814-го стало британской колонией, жило там 70 тысяч человек, из них более 50 тысяч — чернокожие рабы. (В 1835 году рабство отменили.) О соперничестве англичан с французами на Маврикии в начале XIX века Мальфий написал 100 страниц и увяз. Дюма заплатил тысячу франков за рукопись и сделал из нее роман «Жорж». Оставил только начало — описание острова, а основное действие перенес в 1820-е годы, чтобы описать восстание рабов. Почему он не взял родной Сан-Доминго, где было крупное и успешное восстание (часть острова Гаити завоевала независимость, став первой в мире республикой во главе с чернокожими)? Более того, он использовал в качестве источника книги о гаитянском восстании («Бюг-Жаргаль» Гюго, «Туссен Лувертюр» Ламартина) — так почему же? Может, просто потому, что на Гаити он не был, а писать о местах, где не бывал, мог только при наличии хорошего этнографического материала, которого не нашел. А может, хотел описать именно неудавшееся восстание… Итак, англичане пытаются отвоевать остров у французов, те сопротивляются. «Командир батальона, который только что перед тем с большим трудом выровнял строй добровольцев, заметил возникший беспорядок и, обращаясь к виновникам сутолоки, приказал:

— В ряды становись!

Но на этот приказ, произнесенный не допускавшим возражений тоном, ответил общий крик добровольцев:

— Не желаем терпеть мулатов! Нам не нужны мулаты!

Весь батальон, словно эхо, повторил эти слова. Офицер понял причину сумятицы, увидев в центре широкого круга вооруженного мулата и его старшего сына, пылавшего гневом против тех, кто вытолкнул его из боевой шеренги. Командир батальона, быстро пройдя сквозь ряды добровольцев, направился к мулату. Приблизившись к нему, он смерил его с ног до головы возмущенным взглядом и заявил:

— Мюнье, разве вы не слышали, что ваше место не здесь, тут вас не хотят терпеть!

Стоило Пьеру Мюнье поднять свою мощную руку на толстяка, так грубо разговаривавшего с ним, и он сокрушил бы того одним ударом. Вместо этого Мюнье ничего не ответил; растерянно подняв голову и встретив взгляд своего собеседника, он смущенно отвел от него глаза…»

Мюнье не бедняк и не раб, он сам плантатор, у него 200 рабов, он образован, но он все равно не человек. Его прогоняют, продолжают оскорблять, и он ничем не может ответить: «Чувствуя, что у него нет ни сил, ни воли сражаться с бесчеловечным предрассудком, он решил обезоружить противников тем, что старался возвеличить свой род неизменным смирением и безграничной покорностью». Англичане победили, Мюнье отправил сыновей учиться во Францию, старший, Жак, сбежал, стал пиратом и работорговцем, а младший, Жорж, получил образование. Спустя 14 лет Жорж вернулся: лощеный джентльмен, кожа белая, никто в нем мулата не признает, но как узнают о его происхождении — он перестает быть человеком. «Глубокая обида, жившая в груди с ранних лет, заставила его ненавидеть белых, презиравших его, и относиться с пренебрежением к мулатам, которые терпели подобного рода унижения. Потому он твердо решил в отличие от отца избрать иной образ жизни и смело противостоять абсурду расовых предубеждений. Он готов был сразиться с расистами, как Геркулес с Антеем». Полюбил девушку, и она его, отец отказывает в ее руке, приезжает Жак, у него все просто: украсть девушку. Но тут к Жоржу приходит раб Лайза и предлагает поднять восстание рабов. Жорж обсуждает идею с братом:

«— Вот что: через неделю эти белые господа, которые презирают меня, угрожают мне, хотят отхлестать меня, как беглого негра, будут кланяться мне в ноги.

— Небольшое восстание, я понимаю, — сказал Жак, — но это было бы возможно, если бы на острове насчитывалось хотя бы две тысячи воинов… кто поддержит твое восстание?

— Десять тысяч рабов, которым надоело повиноваться, которые теперь сами хотят командовать.

— Да что ты, негры, я их хорошо знаю, я ими торгую; они легко переносят жару, могут насытиться бананом, выносливы в труде, им присущи многие хорошие черты, я не хочу обесценивать свой товар, но, как тебе сказать, — они плохие солдаты, ведь как раз сегодня на скачках губернатор интересовался моим мнением о неграх. Он мне сказал: „Послушайте, капитан Ван ден Брок, вы много путешествовали, мне представляется, что вы проницательный наблюдатель, как бы вы поступили, если бы были губернатором острова, а на нем произошло бы восстание негров?“

— И что ты ответил?

— Я сказал: „Милорд, я расставил бы сотню открытых бочек с вином на улицах, по которым должны пройти негры, а сам пошел бы спать, оставив ключ в дверях“.

Жорж до крови закусил губу».