Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир

Должна признать, что стояла перед выбором, поскольку в еде Дьюи был разборчив. Мы каждый день убирали подальше тарелки с нашей едой, потому что ему не нравились запахи. Весь год доброхоты приносили нам сотни банок с кошачьим кормом. Поскольку кампания «Покормите котенка» плюс мелочь, вырученная от сданных банок, не покрывали расходов – а я поклялась не тратить на Дьюи ни пенни из городских фондов, выделяемых на содержание библиотеки, – то большая часть денег шла из моего кармана. Я лично финансировала пропитание немалой части котов в Спенсере.

– Я поговорю с библиотечным советом.

– Мы пришлем вам образцы продукции.

Ко времени очередной встречи библиотечного совета решение уже было принято. Не мной или советом, а самим Дьюи: мистер Гурман решительно отверг бесплатные образцы.

«Ты меня дурачишь? – возмущенно фыркнул он. – Даже не притронусь к этой гадости».

– Прошу меня простить, – сказала я производителям, – но Дьюи предпочитает «Фенси фист».

Глава 19 Худший едок в мире

Такая разборчивость в еде вовсе не была чертой нрава Дьюи. Он был болен. Это правда. Состояние пищеварительной системы кота было не в лучшей форме.

Обычно Дьюи не нравилось, когда его гладили по животику. Чешите ему спину, теребите уши, даже таскайте за хвост, но никогда не гладьте по животу. Я не обращала на это внимания, пока доктор Эстерли не решил прочистить ему анальные железы. Дьюи было два года.

– Это займет полминуты, – сказал доктор.

Кажется, обычная процедура. Я держала Дьюи, пока доктор Эстерли готовил инвентарь, состоящий из пары перчаток и бумажного полотенца.

– Ничего страшного, Дьюи, – шептала я. – Ты и понять ничего не успеешь, как все будет кончено.

Но как только доктор Эстерли приступил к делу, Дьюи завопил. Это была не просто жалоба. Это был настоящий вопль, полный ужаса, который исторгала его плоть. Тело кота содрогнулось в конвульсии, словно в него ударила молния, и он отчаянно дергал лапами, а затем вцепился зубами мне в палец. Укусил, и сильно.

Доктор Эстерли осмотрел палец.

– Он не должен был так делать.

Я потерла ранку:

– Не проблема.

– Нет, это существенно. Кот не должен так кусаться.

Я не волновалась по этому поводу. Это несвойственно Дьюи. Прекрасно знала, что кот не был агрессивным. И вдруг заметила панику в глазах несчастного животного. Он вообще перестал что-либо видеть: просто таращил глаза. Боль словно ослепила его.

После этой процедуры Дьюи возненавидел доктора Эстерли. Ему была ненавистна даже сама мысль оказаться в машине, потому что она могла привезти его к доктору. Как только мы заезжали на стоянку возле ветеринарной клиники, его начинала бить дрожь. От запаха лекарств в приемной врача у кота случался непроизвольный тремор. Он прятал голову мне под мышку, словно умоляя: «Спаси меня».

Многие коты не любят ветеринаров и их кабинеты, но вне клиники относятся к ним вполне дружелюбно. Но только не Дьюи. Он смертельно боялся доктора Эстерли. Стоило ему услышать его голос в библиотеке, Дьюи с воплем мчался в другой конец читального зала. Если доктор пытался приблизиться к Дьюи, чтобы осмотреть, кот дергался, вырывался, озирался и в панике удирал. Думаю, он узнавал запах доктора. И его рука была для Дьюи рукой смерти. Он считал его своим заклятым врагом, а на самом деле врач был милейшим человеком.

После инцидента с чисткой анальных желез прошло несколько спокойных лет. Дьюи снова стал интересоваться круглыми резинками. Когда он был котенком, забавы ради он жевал их, но спустя время с легкостью оставил эту затею. Когда ему исполнилось пять лет, Дьюи стал серьезнее. А потом снова едва ли не каждое утро я находила на полу остатки резинок. И на его лотке были не только резиновые червячки, но иногда появлялись сгустки крови. Бывало, Дьюи вылетал из комнаты с таким видом, словно кто-то сунул петарду ему под хвост.

Доктор Эстерли диагностировал у Дьюи запор, вызванный засорением желудка. Причем в острой форме.

– Какую пищу ест Дьюи?

Я закатила глаза. Дьюи уверенно приближался к званию худшего едока в мире.

– Он очень разборчив и требователен. У него прекрасное обоняние, и он сразу может определить, когда корм старый или не подходит ему. Вы же знаете: кошачий корм не отличается высоким качеством, так что не стоит осуждать Дьюи.

Доктор Эстерли посмотрел на меня, как воспитатель детского сада смотрит на родителя, который пытается объяснить плохое поведение своего ребенка.

– Он всегда ест консервированный корм?

– Да.

– Хорошо. Сколько он пьет воды?

– Вообще не пьет.

– Никогда?

– Кот сторонится миски с водой, словно там яд.

– Давайте ему больше пить, – наставлял меня доктор Эстерли. – Это решит проблему.

Спасибо, док, но ваши слова ничего не значат. Вы когда-нибудь пытались напоить кота против его желания?

Я начала с ласковых уговоров. Дьюи с отвращением отвернулся.

Затем попыталась приструнить его: