Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир

В тот же день я устроила Дьюи ванну, которую он перенес легче, чем в то давнее холодное январское утро. Он был перепачкан машинным маслом, и прошло несколько месяцев, прежде чем его длинная шерстка окончательно очистилась. Один глаз у него слезился, и на носу появилась царапина. Я осторожно и заботливо промыла порез. Что это было – другой кот? Кусок проволоки? Машина? Я протерла Дьюи уши, и он даже не дернулся. «Так что же с тобой случилось?» – хотелось мне спросить. Но мы уже пришли к взаимопониманию. Больше об этом инциденте мы никогда не упоминали.

Спустя несколько лет после этих событий у меня появилась привычка открывать боковую дверь во время собраний библиотечного совета. Кэти Грейнер, председатель совета, каждый раз спрашивала меня:

– А ты не боишься, что Дьюи может выскочить?

Я посмотрела на Дьюи, который, как всегда, посещал наши заседания, а он снизу вверх взглянул на меня. И в этом взгляде, словно кот осенил себя крестом, читалось заверение, что он не собирается никуда убегать. Почему остальные этого не понимают?

– Никуда он не денется, – сказала я ей. – Дьюи предан библиотеке.

На самом деле так оно и было. В течение следующих шестнадцати лет Дьюи ни разу не выходил в тамбур. Он мог лежать, развалившись, у входа в библиотеку, но расстался с привычкой провожать посетителей. Если в открытые двери доносился шум проезжавшего грузовика, он пулей мчался в служебное помещение. Ему хотелось скрыться подальше. Дьюи окончательно принял свое отношение к открытым дверям.

Глава 15 Любимый кот Спенсера

Спустя месяц после побега Дьюи Джоди уехала из Спенсера. Я сомневалась, стоит ли отпускать ее учиться в колледж, но она не желала оставаться дома. Джоди мечтала о путешествиях и нашла работу няни в Калифорнии, чтобы заработать денег на учебу. Я была уверена, что разлука со мной пойдет ей на пользу.

Накануне отъезда дочери, в уик-энд, я принесла Дьюи домой. Как и всегда, он не отходил от нее ни на шаг. Думаю, ему особенно нравились ночные часы, когда она безраздельно принадлежала ему. Стоило Джоди сбросить с себя одеяло, как Дьюи уже оказывался в ее постели. Когда она заканчивала чистить зубы, он сидел у нее на подушке, готовый свернуться комочком поблизости. Джоди ложилась, и он нежился прямо у нее на лице, мешая ей дышать. Она засовывала его под одеяло, но Дьюи возвращался на исходную позицию. Прыжок. Он снова у нее на лице. Еще прыжок. И кот устраивался на шее.

– Подвинься, Дьюи.

Наконец он милостиво соглашался выполнить ее просьбу и укладывался спать рядом, возле ее бедер. Теперь Джоди дышалось свободно, но она не могла повернуться. Догадывается ли кот, что наша девочка уезжает за своим будущим? Когда Дьюи спал со мной, он всю ночь вылезал из кровати: то на минуту что-то привлечет его внимание, то пристраивался в уголке. Джоди он никогда не покидал. Правда, иногда он сползал к изножью и начинал заигрывать с ее ногами под одеялом.

В следующий раз Дьюи гостил у меня в доме, когда Джоди уже уехала. Несмотря на это, он нашел способ побыть с ней и заночевал в ее комнате, устроившись на полу возле обогревателя. Наверняка ему снились те теплые летние ночи, что он спал рядом с Джоди.

– Я понимаю тебя, Дьюи, – говорила я ему, – понимаю.

Через месяц я отнесла Дьюи, чтобы заказать его первое официальное фото. На самом деле я оказалась во власти сентиментальности. Теперь мой мир изменился, и мне хотелось запечатлеть тот момент, когда Дьюи стал олицетворять собой нечто важное, о чем никто прежде не помышлял. А поводом послужила скидка по купону. Рик Кребсбах, городской фотограф, предлагал фотографировать домашних питомцев за десять долларов.

Дьюи был таким добродушным, что я была уверена: сделать его портрет в профессиональной фотостудии не составит труда. Но Дьюи студия пришлась не по вкусу. Едва мы вошли, он стал крутить головой по сторонам, вытаращив глаза. Стоило мне усадить его в кресло, как он тотчас спрыгнул. Я поймала его и снова усадила на место. Однако, как только я отступила на шаг, Дьюи скрылся.

– Кот нервничает. Он редко покидает библиотеку, – пояснила я, наблюдая, как Дьюи обнюхивает студию.

– Ничего страшного, – успокоил меня Рик.

– Трудно работать с домашними животными?

– Словами не выразить, до чего трудно! – вздохнул он, глядя на Дьюи, который засунул голову под подушку. – Один пес хотел съесть мою камеру. Другой умудрился сжевать мои искусственные цветы. А теперь, надо полагать, он разорвет мою подушку.

Я быстро подхватила Дьюи, но мое прикосновение не успокоило его. Он продолжал озираться, демонстрируя скорее волнение, чем интерес к окружающим предметам.

– К сожалению, бывало и такое, что животные оставляли лужицу. Я, конечно, выкинул подстилку и все продезинфицировал, но Дьюи, наверное, чует здесь запах зоопарка.