Дитя зловещего древнего рода

– Не обещай того, что не исполнишь, – сказала Сашка с печальной улыбкой. – Кто тебе разрешит привести в дом бедняков. Ты лишь марионетка, Феникс. Ты сам так сказал.

– Сейчас я не могу распоряжаться наследством. До восемнадцати лет мне нельзя сделать шага без ведома опекуна. Но, видишь, я здесь! – сказал Витя, глядя Саше в глаза. – Мой опекун – князь Денисов. Мне не избежать распеканции за самовольную поездку с дядей и побег. Но я ни о чём не жалею… потому что я встретил тебя!

– Твой опекун князь Денисов? Мэр Блэкграда! – Сашка удивлённо раскрыла глаза. – Наша встреча ошибка, Витя. Мы из разных миров.

– Да будь он хоть самим Чёрным Фениксом, никто не помешает мне приютить твою семью! Даю слово! – уверенно заявил Виктор.

– Не бросай слова на ветер, – сказала Александра и, окинув его с ног до головы взглядом не по-детски серьёзных глаз, прибавила: – Пошли уже! Сумка сама себя не донесет.

Витя кивнул ей. Они миновали ступеньки, включая зловещую третью, и остановились у двери. Сашка набрала код и, открыв скрипучую дверь, нырнула в подъезд. Волков зашёл вслед за ней.

* * *

В небольшой холодной ванной комнате Астровых шумела вода. Олеся стояла босая на треснувшем кафеле у ржавого умывальника. Она сморкалась и сплевывала в раковину горькую слюну. Нервно смыкала веки, желая выкинуть из головы лица погибших младших братьев и храпевшей в пьяном дрёме Острицы.

Промыв заплаканное лицо студёной водой, Леся подняла голову и увидела в грязном зеркале своё отражение. Глаза, опухшие от слёз, разбитые губы и синяк на половину правой щёки.

«Я сбегу… На улицу, в интернат – куда угодно! Только подальше отсюда! – подумала она и крепко сжала пальцы. – Сашка – дура! Верит, что эта женщина может исправиться. Давно надо было бежать!»

Олеся закрыла кран и, резко распахнув дверь, вышла в коридор, шепча себе под нос:

– Убегу! Найду Беззаконного и вступлю в банду. Я буду во всём ему помогать.

Она взяла старый школьный рюкзак и, выбросив ручку, карандаш, линейку, ластик и тетради на пол, принялась собирать вещи. Леся засунула в рюкзак шерстяной свитер, проеденный молью, и кусок чёрствой булки, припрятанный на чёрный день среди паутины за большим страшным шкафом в коридоре. Она заглянула на кухню и, взяв пустую бутылку из-под молока, заполнила до краёв холодной водой. Крепко завинтила крышку и бросила в рюкзак. Затем Олеся уместила в наружном кармане рюкзака свои ценности. Розыскной листок с портретом Беззаконного, аккуратно сложенный в несколько раз, и плюшевого мишку без лапы. Этого бурого плюшевого медвежонка с чёрными глазами-пуговками Леся нашла на детской площадке много лет назад. Пусть он был потрёпанный, без левой передней лапы, она подняла его с земли и забрала. Олеся хранила его все эти годы, надеясь, что когда-нибудь кто-то и ей протянет руку помощи.

Леся не стала заходить в комнату за одеждой, опасаясь разбудить Острицу. Она готова была бежать из дома в старом халате. Олеся возвратилась в коридор: оставалось лишь надеть куртку и обуть сапоги, как вдруг раздался звон ключей. До боли знакомый щелчок, вынудил Олесю вздрогнуть и замереть с рюкзаком в руках.

Входная дверь отворилась, порог квартиры переступили двое: Сашка и незнакомый мальчишка в леопардовой шубе.

– Ну и запашок! Кругом грязь… Как вы до сих пор не задохнулись? – произнёс последний, зажимая нос.

Олеся опомнилась и, опалив его недоверчивым взглядом, уставилась на сестру.

Глава 5. Скелет в шкафу случайного героя

Пустая белая дорога, замерзшая земля, разбитый тротуар – редкий путник заходил в Сосновый переулок. Высокий человек в сером пуховике медленно передвигался по нему безлюдной тропой. Неровно и не в такт оставлял следы, которые стирал снегопад. Молодой мужчина хромал и сутулился. Светлые лохматые волосы, окрашенные кровью, грязный пуховик, спортивный костюм и чёрные шнурованные сапоги – всё было в снегу.

Сосновый переулок был безобразным, как дряхлый неухоженный дед, но Антону Чернову здесь было спокойнее, чем на той же Берёзовской улице, не говоря уже о районах для среднего класса, элитных проспектах и живописных площадях. Антон устал и продрог; с каждым шагом свежие раны напоминали о себе. Чернову не было двадцати, но не раз доводилось бывать на волосок от смерти.

Он приостанавливался и смотрел по сторонам, напрягая покрасневшие глаза. Трудно было сосредоточиться – головная боль путала мысли. В окнах чужих нищенских лачуг было темно. Среди десятка похожих одноэтажных деревянных построек Антон искал тот, в котором была клиника тестя.