Так как в этой книге основное внимание уделено более крупным прозаическим произведениям, не было возможности остановиться столь же подробно на других гранях творчества Сорокина. Сорокин как мастер короткого рассказа, сценарист и драматург, а кроме того, художник, недавно вновь обратившийся к живописи и графике (см. обложку книги), — все области его творческой деятельности заслуживают полноценных самостоятельных исследований. В изучении короткой прозы Сорокина можно опираться как на ранние 1358, так и на более поздние1359 работы. Исследования, посвященные киносценариям, могут продолжить намеченные в ряде статей 1360 линии мысли. Больше всего пробелов остается в области работы Сорокина для театра, к которой обращались Биргит Боймере и Марк Липовецкий в одной из глав своей книги 1361, а также Максим Марусенков1362 и Мирна ДузянІЗбЗ в диссертациях, его работы по оформлению книг 1364, эссе 1365 и либретто, о которых было написано лишь несколько заметок по поводу контекста их возникновения 1366. Особую трудность для исследователей творчества Сорокина представляет анализ жанровой поэтики его крупных прозаических произведений, составленных из разнородных рассказов («Сахарного Кремля» и «Теллурии»), и смешение разных жанров, которое прослеживается не только в псевдоромане «Норма», но и в таких сборниках, как «Пир», «Моноклон» и «Белый квадрат». Восточноазиатские элементы, появляющиеся в работах Сорокина начиная с 1999 года, заслуживают особого исследования с точки зрения истории китайской и японской культур — в дополнение к уже существующим европейским и американским работам 1367.
Когда первые шаги в этом направлении уже были сделаны в отдельных научных статьях и фрагментах книг, одна сфера признания — что весьма симптоматично — все еще оставалась в тени. Из-за неоавангардной поэтики и нарушения всех мыслимых табу — от лингвистических, эстетических и сексуальных до политических и идеологических — Сорокин лишь недавно был награжден различными премиями в России и за рубежом. В 1992 году он вошел в шорт-лист премии «Русский Букер». Только в 2001 году писатель получил престижную, но чисто символическую премию Андрея Белого. В 2000-е годы Сорокин удостоился международных наград: американской премии «Liberty» (2005) и итальянско-русской Премии Горького (2010) — пока наконец не получил вторую премию «Большой книги» в 2011 и 2014 годах и премию «НОС» в 2010 и 2017 годах. Первый действительно крупный успех — специально созданная в 2020 году премия «Супер-НОС» за самое значимое произведение русской литературы 2010-х годов, которой удостоилась сорокинская «Метель» 13 68.
Это список не особенно впечатляет — в противовес статусу «прижизненного классика», закрепившемуся за Сорокиным и регулярно упоминаемому во вступительных статьях к книгам и рецензиях1369. У критиков даже вошло в привычку сравнивать Сорокина со Львом Толстым, чтобы подчеркнуть его значимость для истории русской литературы (см. одиннадцатую главу). С Толстым Сорокина роднит и весьма неоднозначная слава, вызывающая много споров. Толстой пережил своих собратьев-реалистов почти на тридцать лет, в конце концов превратившись в международную знаменитость, сопоставимую с ведущими интеллектуалами всего мира, такими как Махатма Ганди, а русские сектанты почитали его как пророка. Но Толстого отлучили от церкви, дореволюционная элита отвернулась от него, и он так и не получил Нобелевскую премию, которую ни один из живших в начале XX столетия писателей не заслуживал более, чем он. Специалисты по творчеству Сорокина тоже давно пророчили ему звание нобелевского лауреата1370, и любого из четырех его наиболее выдающихся на сегодняшний день произведений: «Очередь»,
«Тридцатая любовь Марины», «День опричника» или «Метель» — достаточно, чтобы обосновать такую кандидатуру. Однако надеяться, что столь спорному автору при жизни вручат эту премию, — такая же утопия, как исправить несправедливость, от которой в 1900-е годы пострадал Лев Толстой.
Библиография