Династия проклятых

Впилась пальцами в его спину и коснулась торса животом. Казалось, что кровь в венах закипала, а кожа плавилась от огня, что горел между нами, внутри нас и вокруг нас. Как только он вошел в меня так резко и грубо, как и хотела, то закричала от тянущей и приятной боли. Прикусила его губу до крови, ощущая ее привкус во рту, и застонала от удовольствия, что дарили его мощные толчки внутри меня.

Он припал к моей шее жгучими поцелуями такими тесными, что воздуха не хватало. Я овила его ногами, чтобы быть еще ближе, чувствовать его еще глубже, но он резко отпрянул, откинул мои ноги и вновь припал губами к моему естеству, распаляя и заставляя хрипло стонать от блаженства. Каждая мышца тела натянулась струной. Казалось, что вскоре меня разорвет на части, и когда я почувствовала, что взрыв совсем близок, он перестал меня ласкать губами, поднял на руки, поставил на пол и развернул к себе спиной. Медленно провел ладонью по позвоночнику, а потом одним резким движением руки прижал меня грудью к столу и вошел сзади. Новое фееричное ощущение накрыло меня с головой и помутило разум. Я впивалась ногтями в дерево, приподнимаясь на цыпочках. Ноги задрожали от напряжения, но Пармис удерживал меня за бедра крепко, не позволяя слишком сильно податься вперед. Остервенело, до упора, он входил в меня и рычал, будто дикий зверь. Я стонала под звуки его страсти и окуналась в эйфорию ни с чем несравнимых ощущений. Чувствовала себя настоящей женщиной в его власти и мне хотелось отдать ему всю себя до последней капли!

Как только он схватил меня за волосы и потянул на себя, продолжая входить в меня в бешеном ритме, я ощутила, как блаженство скопилось внизу живота плотным пульсирующим шаром, который вот-вот взорвется.

Один сильный толчок и он разлетелся на миллионы осколков удовольствия. Я закричала так громко, что едва не оглохла от собственного голоса. Почувствовала, как Пармис излился в меня горячим семенем. Его губы осыпали мою спину поцелуями с трепетом до волны мурашек, горячее дыхание обдало кожу жаром. Я попыталась прийти в себя после неземного чувства блаженства и едва не рухнула на пол. Ноги перестали слушаться, но герцог подхватил меня на руки и понес в уборную, с улыбкой заглядывая в мои глаза. Я заключила его лицо в ладони, любуясь мужественными чертами, и припала к губам нежным поцелуем. Как глоток воды для иссушенного пустынной дорогой путника. Пармис окрылял меня, прогонял все страхи, делал меня по-настоящему счастливой, желанной и любимой. Мне было не стыдно оголять душу перед ним, плакать, сомневаться, показывать слабость. О таком муже я всегда мечтала. Такого видела во снах и грезила именно о нем. Он МОЙ! Весь! До кончиков волос!

— Как ты себя чувствуешь? — с нежностью спросил, аккуратно укладывая меня в прохладную купель.

— Хорошо, — улыбнулась я, пожирая его привлекательное тело взглядом.

Теплая вода из чаши полилась к ногам, быстро заполняя собой купель. Пармис лег напротив и посмотрел на меня с такой любовью, что в груди стало горячо, а в душе спокойно. Я не удержалась от желания быть ближе к нему и поджала ноги, чтобы развернуться. А потом легла на него сверху, плотно прижимаясь к вздымающейся груди. Он обнял меня и прильнул щекой к моей голове, начал поглаживать пряди волос.

— У меня есть мысль, как нам покинуть королевство, — вкрадчиво проговорил он, и я затаила дыхание. — Если согласишься идти за мной, я скажу, что надо делать.

— Я боюсь, Пармис. Моя мама не переживет…

— Не надо принимать решение прямо сейчас. Подумай.

Я закрыла глаза и обняла его еще крепче, не в силах оторваться даже на секунду.

ГЛАВА 25 Королевский кабинет

Золотой резной трон возвышался над короной Хаамы и помпезно обрамлял ее статный образ. Она восседала за столом, сложив руки на корсете пышного зеленого платья, украшенного россыпью драгоценных пайеток. Спокойная, с первого взгляда, правительница перебирала пальцами и внимательно рассматривала тот самый портрет, который когда-то побудил ее остановить свой выбор на герцогине Астрид. Милое и юное личико. Открытое и светлое. Искренний взгляд бирюзовых глаз, в которых сквозило теплом и надеждой. Теперь портрет принцессы украшал ее кабинет наряду с другими значимыми для королевства кармазинами и висел рядом с портретом Хакона.

Хаама перевела взгляд на изображение сына и закатила глаза от недовольства. Битый час она вводила принца в курс всех важных дел королевства, а он в ответ зевал, не скрывая скуки. Постоянно пытался куда-то уйти и даже сейчас непозволительно долго сидел в уборной в то время, пока мать терпеливо ждала его появления. Никакой тяги и стремления к делам королевства в Хаконе она не видела. Он витал в облаках в то время, когда она учила его, как правильно строить внешние отношения, как проводить переговоры и распоряжаться казной. Всякий раз он с недовольством воспринимал ее наставления и подвергал политику матери сомнению. Она злилась, удивлялась, гневалась и даже терялась, когда принц предлагал всякие нелепости, но все же старалась спокойно донести до сына истину.