Динамит пахнет ладаном

Ни один полицейский патруль, ни один разъезд «Стальной Звезды» не оглянется на проезжающих мимо команчей с небольшим табуном. Даже если на этих индейцев поступит жалоба от какого-нибудь фермера, шериф или маршал не станут пачкаться. Нет, они передадут жалобу в специальную, индейскую полицию, и та уж будет разбираться с нарушителями — если их найдет.

Именно поэтому капитан Орлов счел «индейское» прикрытие самым надежным для безопасного перемещения. Для того чтобы выглядеть, как настоящий команч, ему было достаточно провести на коне пару дней, не умываясь. Солнце и пыль быстро придали коже неповторимый оттенок, а полотняная рубаха и старая шляпа достались Орлову от кого-то из сыновей Кливленда.

Столь же немудреный наряд выбрала себе и Вера, тоже отправившаяся в поход, как ни противились тому мужчины. Женщина настояла на своем. Ее аргумент был прост и неотразим — никто из них не знал, где расположены тайные склады Мэнсфилда, бывшие когда-то ирландскими фермами. А она знала.

Вера знала и многое другое. В пути, коротая время, она рассказывала Орлову о своей войне.

Ей недаром хотелось избавиться от прошлого. В нем перемешалось светлое с темным, да так, что не отделить одно от другого. Проще выбросить.

Она когда-то искренне верила в то, что способна, вместе с товарищами, добиться торжества справедливости, претворения в жизнь простых и очевидных истин — равенство всех перед законом, свобода слова, избираемость властных учреждений…

Самодержавие виделось единственной преградой, и Вере, как и многим другим, казалось — не будь царя, жизнь в России пойдет по иному пути. Да, она была готова положить свою жизнь ради идеи. Но когда Исполнительный Комитет вступил в кровавую схватку, Вера была слишком юна, и слишком далека от боевых структур организации. Когда же партия была разгромлена, молодежь попыталась воссоздать ее, учитывая горькие уроки борьбы. Кто знает, как бы сложилась судьба Веры, если б ее не схватили.

Арестовали ее, можно сказать, ни за что. Как она узнала впоследствии, ее фамилия оказалась в списке, изъятом при задержании курьера «Народной Воли». Тот не слишком заботился о конспирации — вместе с зашифрованными записями в руки жандармов попала книжка с кодовыми фразами. По правилам НВ, эти фразы следовало не записывать, а хранить в памяти. Но правила на то и придуманы, чтобы их нарушать. В результате Вера, вместе с десятком других товарищей, оказалась за решеткой. Выпустили ее довольно скоро, не прошло и трех месяцев. На допросах она играла роль простодушной дурочки, никого не выдала, и была выпущена не без вмешательства отца. Едва оказавшись на свободе, она была переправлена за границу. И здесь она впервые почувствовала неладное.

Средства на поездку Вера Муравьева получила от двух адвокатов, Беренштама и Кальмановича, которые ранее никогда не были причастны к делам «Народной Воли». В Швейцарии Вера стала получать денежную помощь от редактора газеты «Речь» — той самой газеты, которая так язвительно критиковала народовольцев. Правда, конверты с франками ей передавал не сам редактор, а его мамаша — но что это меняет? А конверты были не тощими, и Вера видела, как много денег уходит на содержание эмигрантской братии. Видела она и то, как исчезают многие из боевого подполья. Некоторым ее товарищам объявлялось, что партия в данный момент не нуждается в их слугах, но в нужное время их обязательно известят. И что же? Люди оказывались буквально на улице, без документов, без пристанища, с одной только надеждой на будущее. Но надежда эта таяла быстро, потому что партия никогда не возвращала в свои ряды тех, кого выбросила однажды. Потери же быстро восполнялись новобранцами.

Вера выполняла простую и понятную ей работу — организовывала работу типографий, сначала в Женеве, потом в Лондоне. Аренда помещений, закупка оборудования, оплата выполненных работ — все это требовало огромных затрат, и она не могла понять, откуда берутся средства. Тем не менее, денег хватало на все, и ее новые товарищи жили, не отказывая себе в маленьких радостях. Когда же Веру переправили в Америку, ей вообще стало казаться, что она служит не революции, а какому-то невидимому, но могущественному хозяину. Этот хозяин не скупился, и десятки курьеров сновали между Старым и Новым Светом в каютах первого класса, перевозя чемоданы денег и небрежно зашифрованные письма. «Откуда деньги?» — все чаще спрашивала себя Вера и боялась искать ответ.

Самые худшие ее подозрения подтвердились, когда она столкнулась с Майером и Заком. Те в открытую твердили, что революция в России задохнется без денежных вливаний со стороны. Да только эти разговоры не пробуждали в Вере прежнего энтузиазма. Она была готова все бросить и вернуться домой, но и на эту поездку требовались немалые деньги — и у кого же их взять?

Да, все перемешалось, и чистое уже нельзя было отделить от грязного. Потому что чистота, смешанная с грязью, сама превращается в грязь.

Оставалось только мечтать о том, как бы вырваться из этого порочного круга…