Динамит пахнет ладаном

Джошуа, бывало, разыгрывал его, когда Орлов начинал осваиваться среди индейцев — то приведет ему из табуна необъезженную лошадь, то отправит по следу, ведущему к осиному гнезду. Вождь редко улыбался. Тем больше запомнилось Орлову, с каким смешком Кливленд рассказывал о забавах прежних времен — как пытали пленных апачей, например.

Но сейчас он явно не шутил.

— Объясни мне, кому ты хочешь мстить, — сказал Орлов. — Если ты вернешься из похода без скальпа, как докажешь, что отомстил?

— Скальпы — это игрушки для стариков. О моей мести узнают раньше, чем я вернусь. Мою месть будет видно издалека, Пол, в этом можешь не сомневаться. — Джошуа, вдруг утратив пафос, прикрикнул: — Поверни щит, следи за солнцем! Ничего нельзя доверить! А еще просишься в поход.

— Ты не ответил на мой вопрос. Кажется, я имею право знать, кого ты винишь в моей смерти.

— Мне неприятно слышать, когда ты говоришь о себе, как о мертвеце.

Старик достал из колчана стрелу и попробовал ногтем острие наконечника.

— Почему-то костяные наконечники всегда остаются острыми, — задумчиво произнес он. — А стальные тупятся, если ими долго не пользуешься.

Но Орлов не позволил ему сменить тему:

— И все же, против кого затеваешь поход?

— Скажи мне, Пол, что с твоим заводом?

— Не знаю. Сейчас мне не до него.

— Если хочешь, я могу тебе сказать, что с ним. Директор сдал его в аренду. Я раньше думал, что в аренду можно сдавать только пастбища. Значит, и заводы тоже можно?

— Можно, — спокойно ответил Орлов. — Так обычно маскируют незаконную продажу.

— Вот-вот, все говорят, что твоего директора подкупили.

— Или напугали, — добавил Орлов.

— Хорошо, если так. Хорошо, если твой директор не вор, а только трус.

— Он не виноват в том, что со мной случилось, — сказал Орлов.

— А я не о нем. — Джошуа продолжал разглядывать наконечник стрелы. — Люди говорят, что твой завод теперь принадлежит большой компании. Называется «Стандард Ойл». У этой компании много нефти. А нефть хорошо горит. Мою месть будет видно издалека.

Орлов, устав держать на вытянутых руках тяжелый щит, спросил:

— Из чего делают такие щиты? Что там внутри? Дубовые плашки?

— Нет. Там книги. Книги лучше дубовых плашек.

— Ты снова шутишь? В книгах, конечно, больше магии, чем в дубе…

— Магию даст солнце, если ты будешь держать щит правильно, — ворчливо заметил команч. — А хорошую книгу не берет пуля. Я сам проверял. Застревает. Пол, я вижу, тебе не понравилась моя затея. Да?

— Да, не понравилась. Ты не обязан за меня мстить. Скоро все узнают, что я живой, и вот тогда на тебя точно будут показывать пальцем. Как на клоуна.

Джошуа опустился на землю, скрестив ноги. Его пальцы рассеянно поглаживали рыжий короткий мех колчана. Орлов хотел присесть рядом, но, уловив сердитый взгляд, остался стоять, подставляя щит лучам солнца.

— Но надо же что-то делать, — заговорил индеец. — Нельзя им позволять вытворять такое с людьми. Мы можем отвернуться от зла, можем убежать от него — но оно никуда не исчезнет. Зло можно только победить. С ним надо драться. Лучше погибнуть в драке. Тогда, по крайней мере, для погибшего уже не будет зла. Что же нам делать, Пол?

— Кажется, я знаю, что нам делать, — сказал капитан Орлов. — Идем ко мне. Я должен кое-что спросить у Веры. И тогда я точно скажу тебе, за чьим скальпом мы с тобой отправимся.

* * *

Клан, к которому принадлежал Джошуа Кливленд, носил имя «Нокони» — «Странники». И вполне заслуженно. Предки Джошуа отправлялись в такие дальние походы, что возвращались иногда через пару лет. Однажды они пересекли Рио-Гранде и двигались на юг, все дальше и дальше, и никто не мог их остановить. Неизвестно, как далеко они бы зашли, если бы не встретили хвостатых людей, которые жили на деревьях и кидались в них ветками. Когда Орлов услышал эту историю от Джошуа, он понял, что команчи добрались аж до Юкатанского полуострова, потому что только там они могли встретить обезьян.

По сравнению с такими дистанциями переход до Эль-Пасо был для Кливленда просто воскресной вылазкой на пикник.

Он объявил всем, что решил подарить немного своих лошадей родичам, живущим в резервации на мексиканской границе. Собрал небольшой табун и погнал его на юг.

Давно миновали те времена, когда вид кочующих индейцев вызывал тревогу или хотя бы любопытство. И не потому, что к ним привыкли. Наоборот, пути белых и краснокожих пересекались все реже и реже. Белые ездили по дорогам, индейцы двигались по целине. Белые жили в городах, индейцы сбились в резервации. Белые плодились и размножались, индейцы вымирали. В восьмидесятых годах жители Техаса еще слышали порой об индейских бандах. В девяностые об индейцах попросту забыли. Где-то там, на севере, говорят, была какая-то заварушка в шайенской деревне Вундед-Ни. Но здесь, в Техасе, к индейцам относились с таким же снисходительным презрением, как к белым пьянчугам или к мексиканским бездельникам. В общем — как к отбросам цивилизованного общества.