Динамит пахнет ладаном

Ожидалось, что поезд прибудет к полуночи, а пришел он только под утро. Мэтью всю ночь был на ногах, боялся проспать. При свете костра резался в карты. Было холодно, но он не позволил ни себе, ни своим людям хотя бы разок приложиться к фляге с бурбоном. Едва ночное небо разрезал луч прожектора, они кинулись к лошадям. Торопливо затянули подпруги и помчались к станции.

Стиллера трясло от холода и усталости. Злость прошла. Он перестал думать об утраченных тысячах, и мечтал только об одном — поскорее оказаться в теплом и светлом салуне, поставить перед собой бутылку и медленно напиться, напиться так, чтобы придти в себя только через несколько дней…

Он занял свое место — у выхода из вагона, у самой подножки. Тот, кто спустится, окажется к нему спиной. Первым, конечно, спустится сопровождающий. За ним шагнет девица. Надо будет сначала стрелять в мужика — тот вооружен. Потом в бабу. Потом взять револьвер покойника, сделать пару выстрелов, чтобы не было лишних разговоров. Четверо свидетелей подтвердят, что сопровождающий стрелял первым, а Стиллер только защищался. Девка же погибла при попытке к бегству.

Парни заскочили в вагон. В окнах зажегся свет, и на темном перроне расстелились желтые прямоугольники.

— Что-то долго возятся, — пробормотал Гек, стоявший рядом.

— Иди к другому выходу, — спохватился Мэтью. — Могут оттуда сойти.

— Да нет, не могут. Тамбур заперт. Там же дальше почтовые вагоны, двери опломбированы…

— Иди! Умник.

Гек пожал плечами и отправился к другому концу вагона.

Придется стрелять в спину, чтобы наверняка. Целить надо в самую середину, в хребет. Если взять чуть правее или левее, пуля может скользнуть по лопатке. Такой выстрел сбивает с ног, и вырубает человека надолго. Но порой даже с пулей в башке люди могут еще долго жить. И не просто жить, а стрелять.

Бывает, что пуля проходит под лопаткой. Хорошо, если попадет в сердце. Но если только прошьет легкие, то у раненого опять остается несколько секунд, чтобы сделать ответный выстрел. Потом-то он захлебнется собственной кровью, но от этого мало радости тому, кто схлопочет пулю от умирающего.

Нет. Целить надо четко в середину, в позвоночник. Такой выстрел тоже иногда не сразу убивает. Но раненый падает, как срубленное дерево, и лежит, как бревно. Хлопает глазами, рот разевает, как рыба на берегу, а сделать ничего не может.

Этой науке Стиллера обучал сам Курт Мэллиган, а уж тот знал свое дело. Он мог убить человека одним выстрелом из дамского пистолетика, а мог засадить пятнадцать пуль из винчестера, и только шестнадцатой — прикончить. Не для развлечения. Просто у Курта был такой метод допроса. Сначала он отстреливал пальцы на ногах, потом на руках…

Стиллер услышал шаги в коридоре вагона и положил ладонь на рукоятку кольта.

Была у Стиллера тайна. Страшная тайна, которую он не мог бы доверить даже ближайшему другу, если б таковой у него был. Мэтью часто стрелял в людей, но до сих пор никого не застрелил. Пьяные стычки, неизбежные при его образе жизни, иногда заканчивались поножовщиной. Угоняя скот, он стрелял по охранникам, и те, бывало, падали на землю, но он не видел, как они умирают. А вот сейчас… Сейчас он впервые в жизни застрелит человека.

Завыла, отворяясь, железная дверь. Пыхтя и чертыхаясь, по ступенькам спустился кондуктор. Следом за ним на землю спрыгнули трое «ревизоров».

— Ну, и где ваш старший? — спросил кондуктор, оглядываясь.

— Здесь я, — сказал Стиллер у него за спиной, и железнодорожник вздрогнул.

— Я уже объяснил всё вашим ребятам. Что тут непонятного? У меня пассажирский вагон, арестантов здесь возить не положено. Поэтому они перешли в почтовый.

— Что? Кто? Как? — Стиллер почти ничего не понял из его слов, будто тот говорил по-испански.

— Да я про тех, кто садился в Мэйсон-Сити. Дама, переодетая в парня. И рейнджер из Эль-Пасо. Арестантка и конвоир. Она даже в вагон не зашла. А он поднялся, осмотрелся, да и говорит, мол, вагон не соответствует условиям перевозки. Будто я сам того не знаю! У нас не тюрьма на колесах, а вагон третьего класса.

— Где они? — спокойно спросил Мэтью.

— Сели в почтовый вагон. У него ордер. Он рейнджер. Имеет право, наверно. Да такой парень может сесть хоть в президентский люкс. Лично я не стал бы с ним спорить. Если б не знал, что он рейнджер, сразу бы поднял руки вверх и отдал бы ему всю наличность без разговоров, уж настолько бандитская рожа.

— Где они! — ледяным тоном повторил Стиллер.

— Я же говорю, в почтовом…

— В каком почтовом?

— Откуда мне знать?

Паровоз засвистел и обдал перрон клубами пара. Проводник ухватился за поручень и встал на подножку:

— Стоять не будем! И так опаздываем! А сзади уже подпирает «Техас-Канзас»! Так что будьте спокойны, никаких нарушений! Я семнадцать лет на железной дороге, у меня муха без билета в вагон не залетит!

Вагоны с лязгом дернулись. Стиллер вскочил на подножку следом за кондуктором.

— Мэт, куда? — крикнул Гек.

— Прокачусь до Сан-Антонио, — бросил он в ответ. — Встречаемся на вокзале!

* * *