Димитрий (СИ)

         Боярская Дума с долго подавляемой, теперь прорвавшейся ненавистью высылала Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых в дальние низовые и сибирские города. Начальника царской охранки Семена Годунова, подписывавшегося под прежними опалами, не довезли. В споре стража удавила его в Переславле.

         Ксения, Феодор II Борисович, мать не выходили десять дней из своего кремлевского дома, молясь, чтобы пронесло неизбежное. Люди Басманова, судившего за Димитрия, чего ему лучше, постучались с четырьмя стрельцами.

         Царицу Марию удавили мгновенно: на чем Скуратовская душа держалась! Царь Феодор сопротивлялся. Его свалили, каблуком раздавили лицо. Недавние Борисовы и Феодровские чиновники, Молчанов и Шерефединов держали брыкающиеся  ноги царственного отрока. Вина его состояла, что он был сын Бориса.

         Князь Рубец - Мосальский вышел на крыльцо, объявив зевакам, что Годуновы умертвили себя ядом. Под плевки, брань, кидаемую землю, склоненную Ксению провели в крытый возок. Повезли к Мосальскому. Закланная овца, для чего спасена ты?

         Тела Марии и Феодора успели выставить в Михаила Архангела. Московиты плакали, жалели, сокрушались. Извлекли из могилы Бориса. Из серебряной раки переложили в деревянную. Вместе с сыном  и женой погребли в Сретенском монастыре святого Варсонофия.

         Димитрий полагал: достаточно изгнать из России сто прежних правящих семей, как страна  немедля переменится. Жизнь освобожденного народа зацветет. Свержение Годуновых звало налаживания порядка, на что он с наемным войском и торопился.

         Мстиславский и Шуйские засвидетельствовали высочайшее почтение  в Тульской ставке. С земными поклонами в ноги  претенденту положили государственные печати, ключи от государственной казны, царскую одежду и доспехи.

         Тульский двор Димитрия был вольным разноплеменных охотников сборищем. Наехавших  бояр там оскорбительно понатыкали. Вина – богатство и прошлая власть. Особо наградили тумаками  Андрея Телятевского, в пьяной смелости посередь воровской станицы ни с того, ни с сего вдруг засомневавшегося в государевой личности.

         11 июня Димитрий продиктовал  в российские города следующее письмо: «Я есмь Димитрий Иоаннович,  невидимой силою от злодея Бориса укрытый и втуне созревший, правом наследия сажусь на государстве Московском. Поручаю духовенству целовать мне крест синклиту, чинам и народу. Городские воеводы одновременно пусть берут мирские клятвы на верность царице-матери моей инокине Марфе Федоровне. В даваемые клятвы включить особо: служить нам без измены,  сыпать отравы  не думать. Касаемо жены, дочери и Борисова сына Федьки,  ни с кем из Годуновых не сноситься. Никого  вне особого указа не убивать, не мстить. Далее жить в мире и тишине. На службе прямить и мужествовать неизменно».

         Претендент успел заняться внешней политикой. Узнав о проезде английского посла, велел  остановить, Борисовы и Феодоровы письма изъять, заменить собственными. Пояснить: в России новый законный царь – Димитрий. Английские купцы скоро получат новые выгоды. Царь,  движимый собственным и отцовскими к Британии  пристрастием,  после церемонии венчания незамедлительно отправит в Лондон знатного сановника для заключения с Иаковом союза военного и торгового.

         Желваки заходили на бледном лице претендента, когда он узнал, что указ его грустною половиною опережен: царица Мария и    Феодор II мертвы.  Суматоха развлекала, ход событий неумолимо влек. Игрок, рискованной картой сорвавший банк, в мгновение ока оказался окруженным сотнями относительно честных  и законченных пройдох,  взявшихся умно подсказывать, как транжирить блестящие перспективы, прививая не к его, а их интересу. Навозом восстания поспешили окучиваться без того жирные боярские сады. Бояре, дворяне, тиуны стекались в Коломенское, где раскинул шатры претендент. К походному трону рекой влекли хлеб-соль, златые кубки, соболей, вынесенную из дворца и Годуновских домов краденую утварь.

         Единодушно возглашалось:

- Димитрий, иди и владей достоянием предков! Святые храмы, Москва и чертоги отца ожидают тебя. Уже нет злодеев, земля поглотила их. С тобой настало время мира, любви и веселья.

         Претендент кивал брать дары. Он милостиво  прощал   наместников прежних двух царей, обещал сохранить места. Голосовавших за узурпатора журил. В будущем станет по-старинке: восстановленная династия, а не выбор. Сановники, священники и народ верноподданно умилялся. Смущали поляки, хохлы да казаки. Они нагло ухмылялись, играя саблями за спиной государя. Наемная вольница хорошо знала про династии. Поляки и Литва выбирали короля, разбойники и казаки – атаманов.

         Немецкие капитаны приехали с челобитной. Мы верны любому русскому царю, прости нашу отвагу под Кромами. Претендент хвалил немецкое воинское умение, желал видеть бойца, державшего штандарт в Добрынской битве. Соизволил положить руку на грудь, славя неустрашимость. Немцам обещали сохранение в службе.