Диктатура интеллигенции против утопии среднего класса

Нет никакой необходимости вновь начинать дискуссию о термине (желающие всегда могут с нею детально ознакомиться). Тем более не стоит это делать вообще как бы с чистого листа, как пытается академик Петровский. Этим он лишь оправдывает курьёзное определение, данное философом-эмигрантом Г.П. Федотовым: "Интеллигенция есть группа, течение и традиция, объединяемые идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей".

Выступление г-на Петровского вызвало пару откликов в СМИ (к.ф.н. А. Яковлева. Чего ни хватишься, ничего нет. Интеллигенция — миф или реальность? — «ЛГ» 2–8 ноября 2005 г. № 45–46 (6046); В. Чернышева. Вопросы интеллигентоведения. Об ускользающей сути одного понятия. — «НГ» 01.11.05). Их анализ говорит об одном: люмпенизация, увы, затронула не только персонально г-на Петровского, но уже и широкие круги интеллигенции, которая вновь предпочитает досужие пересуды — профессиональному разговору на серьёзную тему. Уж если Ленину приписывают оценку интеллигенции как «мозга нации» (на деле ленинская оценка прямо противоположна), это и впрямь подтверждает тезис первого из дискутантов: «Всё издано. И ничего не освоено». Кстати, именно этот дискутант Ленина и переврал, что весьма показательно. Второй дискутант Ленина цитирует верно («не мозг, а говно»), но далее сего компетенцией не блещет и проблему не проясняет, а ещё более запутывает.

Складывается грустное впечатление, что кризис идентичности охватывает, как чума, наше общество в целом, а славное место целенаправленно разрушаемой русской интеллигенции норовит занять какая-то полурусская, или недорусская, или вовсе нерусская люмпен-интеллигенция. Это горько. Однако хочется надеяться, что печальный опыт академика не будет, всё же, экстраполирован на всю интеллигенцию в целом и не побудит её к столь самоистребительной рефлексии.

Как писал когда-то Андрей Вознесенский: «Есть русская интеллигенция. Вы думали — нет? Есть!»

Часть вторая. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК ОНА ЕСТЬ

Кризис интеллигентоведения или социология и историография восходящего класса

^{(Статья была предложена в ж-л "Вопросы истории" в 1987 г. и возвращена с отпиской из Отделения истории АН СССР, согласно которой дело с изучением интеллигенции в России обстоит очень хорошо и продвигается весьма успешно)}

ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ важность темы интеллигенции для сегодняшней науки и политики — очевидна. Во всем мире и в нашей стране буквально на глазах меняется структура общества за счет бурного роста числа лиц умственного труда. Так, в СССР в 1926 г. таких работников насчитывалось менее 3 миллионов, в 1939 г. их было уже около 13 миллионов, а в настоящее время — 42 миллиона. Каждый четвертый работник в нашей стране связан сегодня в основном с умственным трудом[14]. Соответственно растет и удельный вес интеллигенции в нашем обществе: это не только вторая по численности, но и наиболее быстро растущая социальная группа в СССР[15]. Аналогичная картина наблюдается и за рубежом. Как отмечает исследователь, "интеллигенция в современном мире представляет собой огромную силу. Ее удельный вес в составе самодеятельного населения и значение в развитии материального и духовного производства прогрессирующе возрастает"[16]. Превращение науки в непосредственную производительную силу усиливает это значение.

Выработка правильной политики по отношению к этой группе, значительно недооценивавшейся в период застоя, — государственная задача первостепенной важности. Вполне понятно, что ее невозможно выполнить, не изучив предварительно саму интеллигенцию. Как же обстоит дело с интеллигентоведением за последние сто лет?

В РОССИИ интеллигенция как статистически значимое социальное образование сформировалась ко 2-й половине XVIII века. Однако прошло около ста лет, прежде чем начался процесс активного осмысления ею своего места, роли, назначения в обществе.