Дикий Запад

— Мадам, этого вы не должны делать. У вас нет на это права.

— Хорес, я не могу терять время! Лучше помогите мне! Я должна срочно найти посылочку из Чикаго.

— Вот тут письмо для вас из Бостона. — Чиновник умелым движением вытащил конверт из стопки и протянул его Микаэле.

— Я ищу посылку из Чикаго, — повторила Микаэла, засовывая конверт в карман своего платья.

— А почта из Чикаго еще не прибыла, — заявил Хорес с демонстративным безразличием.

Микаэлу точно молния сразила. Не говоря ни слова, она уронила все письма, которые держала в руках, и выскочила на улицу.

Хотя до дома Брея было всего несколько шагов, ей казалось, что ее отделяют от него многие мили.

Едва войдя в лавку, она заметила, что цвет лица миссис Брей страшно изменился. Он стал серовато-бледным, вокруг носа появилась желтизна.

Мистер Брей все еще держал жену в объятиях. Время от времени он робко и осторожно поглаживал ее лоб, покрытый холодным потом. Когда Микаэла подошла к нему, он с надеждой взглянул на нее.

Но Микаэла только с отчаянием покачала головой.

— Лекарство еще не прибыло.

— Так сделайте же что-нибудь! — закричал в отчаянии Брей. На его лице не осталось и следа прежней суровости. — Помогите же ей!

— Я больше ничем не могу помочь! — ответила Микаэла потухшим голосом и посмотрела в лицо Мод. Оно уже начало застывать.

И мистер Брей посмотрел на жену.

— Мод, — сказал он с нежностью, — пожалуйста, не уходи. — Но невидящие глаза Мод Брей говорили о том, что она уже не обретается в этом мире.

Мод была не первой пациенткой, смерть которой Микаэле пришлось пережить. Но эта потеря была особенно болезненна для нее. Ведь Мод Брей умерла не потому, что врачебное искусство уже не могло ей помочь, — просто нужное лекарство не прибыло вовремя. И не сама смерть, а именно этот факт вызвал у Микаэлы совершенно новое для нее чувство беспомощности.

На улице уже стемнело. Микаэла сидела за столом в своем деревянном домике, положив голову на руки и уставившись в пламя камина. Возле нее сидела Колин, увлеченная своей работой. Она уже начала шить платье для рождественского праздника. Внешне обе выглядели идиллически мирно. Только молчали. Микаэла боялась говорить, чтобы не выплеснуть на ребенка душащее ее отчаяние. В глубине души она впервые усомнилась в том, что жестокости мира можно противостоять. Колин временами озабоченно поглядывала на приемную мать. Вдруг лицо ее осветилось.

— Знаешь что, доктор Майк? Ты ведь даже еще не прочла письмо. Разве тебе неинтересно, что там? — Она воткнула иголку в ткань, явно обрадовавшись этой мысли.

Микаэла благодарно улыбнулась ей.

— Ты права. Мне конечно же надо посмотреть, что пишет мать. — Она вытащила письмо из кармашка и распечатала его. И Мэтью с Брайеном, занятые до того игрой, подсели с любопытством к столу.

Развернув письмо, Микаэла начала читать его вслух:

«Дорогая Микаэла!

Вчера пришло твое письмо, и я хочу тотчас ответить на него. Правда, пройдет целый месяц, прежде чем ты прочтешь мой ответ.

Сначала о новости: твоя сестра Мэри ожидает ребенка. Он должен появиться на свет в мае.

Мэри твердо рассчитывает, что к этому времени ты снова будешь с нами. И ничего я так не хочу, как только того, чтобы ты покончила как можно скорее с этим своим приключением в далекой провинции и вернулась к нормальной жизни в Бостоне. У тебя было достаточно времени, чтобы отказаться от своей идеи исправить мир.

Этот совет касается и твоего вопроса о воспитании детей. Зачем ты теряешь время? Твое место в Бостоне. И здесь достаточно мужчин, которые захотели бы с тобой вместе создать семью и жить нормальной жизнью».

По мере чтения голос Микаэлы становился все тише. Она никак не рассчитывала, что мать ответит ей вот так. Все в этом письме напоминало ей об обстоятельствах, которые прошлой весной заставили ее покинуть Бостон. И если она только что размышляла о том, как все же тяжела ее жизнь в Колорадо-Спрингс, то теперь ей стало ясно, что ее жизнь в Бостоне отнюдь не была бы счастливее. Как раз наоборот. Сердце ее забилось учащенно. Что должны означать слова «жить нормальной жизнью»?

Колин и Мэтью притихли, наверное, до них дошел смысл советов ее матери, и Микаэла остро сожалела, что прочла им письмо.

Она свернула листок. Потом снова оперлась головой на руки и, не совладав с собой, расплакалась.

— Почему доктор Майк плачет? — спросил Брайен старшего брата, но тот вместо ответа только погладил белокурую головку.

Колин же отложила свое шитье. Она встала, обняла Микаэлу. И тут Микаэла подумала, что вряд ли есть место, где она могла бы лучше укрыться от всех невзгод, чем в этом маленьком деревянном домике на краю Колорадо-Спрингс.

Ночью прошел сильный ливень. Капли дождя тревожно барабанили в окна. Сквозь сон Микаэла слышала завывание бури. Но к нему, казалось, присоединился еще какой-то навязчивый звук. Постепенно Микаэла переходила от сновидений к реальности и наконец совсем проснулась.