Дикий пляж

Засунув в кобуру именной «ПМ», Алферов твердой походкой вышел из кабинета, не закрыв дверь. Сотрудники управления провожали его недоуменными взглядами. Он не замечал, что его лицо расплылось в улыбке. В широкой улыбке, неестественной и злой.

Ворвавшийся сквозняк перелистнул несколько страниц дела о турбазе Красная Щель.

ЧАСТЬ III

Однажды я с отцом смотрел программу Жака-Ива Кусто, посвященную глубоководным рыбам. Они живут на огромных глубинах и никогда не видят солнечного света. Эти рыбы отличаются от своих собратьев формой тела, температурой и многими другими свойствами, которые позволяют им жить на фантастических глубинах и чувствовать себя при этом превосходно, в то время как любое другое живое существо, погруженное на эту глубину, будет немедленно раздавлено в лепешку сотнями тонн воды. Мне всегда было интересно знать, что чувствуют эти странные рыбы? Каково им? Вечный холод и темнота, лишь изредка промелькнет фосфоресцирующий силуэт такой же рыбы, и все. И как бы они себя чувствовали, узнав, что там, наверху, есть иной мир? Решилась хотя бы одна из них рискнуть и выплыть наружу, чтобы взглянуть на него?

В передаче было показано, как одну из таких рыбин вытащили рыбаки. Она не выдержала резкого перепада давления, и ее попросту разорвало, вывернуло наизнанку. Зрелище было не для слабонервных, и я запомнил эти кадры надолго.

Не знаю, что ощущала эта бедная рыба в последние минуты своей жизни, но когда я пришел в себя, то мои ощущения можно было сравнить с приведенным примером. По крайней мере, других аналогов я подобрать не мог. И первое, что я услышал в свой адрес, было всего одно слово, заставившее меня зажмуриться в надежде, что это сон: убийца.

Убийца.

Меня поразило не само обвинение, а холодная уверенность, с которой это было произнесено. И с этого дня начались допросы.

Вырванный из почти коматозного состояния (я пробыл без сознания порядка месяца), одуревший от смены обстановки, запахов и систематических допросов, я был похож на слепого щенка, которого оторвали от матери. Чего от меня хотят эти странные люди? Где я? И, пожалуй, самое главное: где Ольга? Где мой пушистый котенок?!

Постепенно я приходил в себя, и выводы были отнюдь не утешительными.

Первое – я все еще в Новороссийске. Если точнее – в психбольнице, из которой, как я понял, выпускать меня пока не торопятся. Второе – Ольга в Москве, за нее похлопотал отец, но, как я понял, она находится в аналогичном учреждении. Допрашивающие меня люди (то ли менты, то ли из органов госбезопасности) с усмешкой сказали, что ее отцу не терпится обсудить со мной кое-какие вопросы. Я так и не понял, что они имели в виду. И третье – наши «каникулы» в Красной Щели навели такой шухер, что на протяжении целой недели сообщения о них не сходили с первых полос газет и вообще были новостью номер один, выйдя даже на уровень международного масштаба. Однажды мне чудом попалась какая-то заметка о том, как один высокопоставленный милиционер (кстати, местный) расстрелял свою дочь, после чего забаррикадировался в квартире и держал осаду почти сутки. И представляете, это событие тоже связали с Красной Щелью!

Ладно, я отвлекся. Допросы продолжались с завидной регулярностью, но я, уже окончательно освоившись, решил выбрать единственно верную (на мой взгляд) тактику защиты. Убийца? Ладушки. Какие у вас, судари, доказательства?

И хотя моей многострадальной голове пришлось немало пережить, у меня все же хватило мозгов не рассказывать следователям правды. Зачем? Чтобы мне прописали двойную дозу лекарств и удлинили рукава рубашки? Благодарю покорно, мои вены и так вспухшие и уродливые, как дождевые черви.

Поэтому мои неизменные ответы на все вопросы были: «Не помню. Не видел. Забыл». Благо к словам у меня имелся весьма веский аргумент – пластинка в черепе. Очевидно, мои ответы приводили стражей правопорядка в бешенство, поскольку я, наверное, напоминал им Никулина в «Бриллиантовой руке»: «Споткнулся, упал, закрытый перелом. Очнулся – гипс». Они затребовали мою историю болезни, и их энтузиазм заметно сник, когда они узнали о перенесенных мною травмах.

(А собственно, что ты помнишь на самом деле?)

Ты помнишь?..

Тела моих друзей так и не нашли, вот почему менты зашли в тупик и так бесились. Дело оставалось открытым, а меня, для успокоения совести, пару раз возили на экспертизу. Как вы думаете, чем все закончилось? Ха-ха. Меня оба раза признали полностью вменяемым! Правда, нацарапали в конце заключения: «…страдает ретроградной амнезией». По-русски это – потеря памяти.