Дикий маршрут

Разглядев кости в руках у Димки, Дашка завизжала в каком-то совершенно ультразвуковом диапазоне и бросилась в противоположную от дыры сторону. В темноте сориентироваться было сложно, попробуй разберись, где там противоположная сторона, если кругом одна непроглядная темень. Поэтому истошный Дашкин визг метался вслед за ней по яме, отражался от стен, и в какой-то момент даже показалось, что раздается он не только рядом, но и сверху, из леса. Уговорить ее успокоиться или хотя бы не орать так громко было невозможно. Чтобы уговорить, надо для начала перекричать. Поэтому Димка решил смириться с неизбежным и просто дождаться, пока девчонка сама собой затихнет. Ведь надоест же ей когда-нибудь вопить на весь лес. К тому же в этом есть и какая-никакая польза — если где-то неподалеку окажутся люди, они обязательно услышат эти вопли.

Чтобы как-то скоротать ожидание и заодно удовлетворить распирающее его любопытство, Димка снова нырнул в дыру, подсвечивая себе зажигалкой. Теперь, когда первоначальный страх уступил место исследовательскому азарту, окружающая действительность уже не казалась зловещей. Стоящий на четвереньках Димка смог подробно рассмотреть полный набор некрупных костей (две самые большие он вытащил в прошлый заход), дополненный продолговатым черепом с полукруглыми рогами.

— Да это коза! — крикнул он обрадованно, как будто правильная идентификация скелета была сейчас самой главной их проблемой. — Вот и рога здесь имеются.

Ухватив в качестве доказательства бывшую козью голову за рог, он начал пятиться назад, опираясь на одну только правую руку с давно потухшей зажигалкой.

А когда выбрался из лаза, увидел, что тьма вокруг уже не такая непроглядная. Ночь отступала, менялась на неясный предрассветный сумрак, и можно уже было рассмотреть ловушку, в которую они угодили. Ничего нового, впрочем, он не увидел. Яма, действительно, была довольно большой, метров восемь в диаметре, а то и все десять. Края ее уходили вниз почти вертикально, только с одной стороны земляная стена не казалась совсем отвесной, похоже, какой-то уклон там все же был. Димка подумал, что именно здесь можно будет попробовать выбраться — остальные, отвесные, стены никакой надежды не оставляли. Плохо было то, что никаких бревен, даже более-менее крепких веток в яме не было. И корней из стенок не торчало. Вот ведь гадство! Деревьев вокруг полно, сосны в небо вздымаются прямо корабельные, и корневая система у них должна быть хорошо развита, если он, конечно, не перепутал все. А вокруг ямы, как будто специально, ни одного захудалого деревца. И корневые системы как-то стороной ее обошли. Как нарочно.

Димка задрал голову, силясь рассмотреть в выбранном склоне хоть что-то обнадеживающее. Было еще слишком рано, потому ничего толком увидеть не удалось.

Зато очень хорошо можно было разглядеть Дашку, сидевшую под противоположной, отвесной, стенкой. Орать она давно перестала, и теперь сидела, обхватив колени, натянув до ушей дурацкую старую куртку из избушки на берегу, шмыгала носом и выбивала зубами дробь.

— Ты чего? Замерзла?

Девушка молча кивнула и еще крепче обхватила колени ледяными ладошками.

Димка опустился рядом, обнял ее свободной рукой за плечи. Во второй руке он так и держал за рог пустую козью черепушку.

— Это коза была, ее кости. Там целый скелет лежит.

— Откуда здесь коза?

— Оттуда же, откуда и мы. Упала, а выбраться не смогла. Умерла здесь.

Лучше бы он этого не говорил! Дашка вдруг втянула с шумом воздух и завыла горестно на одной ноте.

— Ты чего? — искренне удивился такому повороту Димка.

— А вдруг мы тоже выбраться не сможем и умрем, как эта коза?

Димка отбросил череп в сторону, обхватил трусишку обеими руками, прижал к себе покрепче.

— Выберемся обязательно, — сказал он, нежно касаясь губами Дарьиной макушки. — Сейчас рассветет немного, и выберемся. В темноте не видно ни зги, а утром проще — всякие зацепы станут видны. Мы обязательно выберемся отсюда, даже не сомневайся.

Они посидели, тесно прижавшись друг к другу, пока призрачный сумрак не сменился молочным предрассветным туманом. Стало совсем холодно. Гораздо холоднее, чем ночью. Дашка стучала зубами и тряслась как в ознобе. К Димке, как он ни хорохорился, холод тоже подобрался вплотную. Запустил ледяные бесцеремонные пальцы под одежду, сдавил грудь так, что вдохнуть толком не получалось. Стало ясно, что сидеть просто так дальше нельзя. Даже если помощь придет, найдут спасители на дне ямы только два хладных трупа. Такой расклад Димку совершенно не устраивал.

Он решительно поднялся, правда, тут же, охнув, припал на правую ногу — отсидел в неудобной позе и даже не замечал этого, пока не встал.