Дикий маршрут

— Братцу своему набей лучше, — не остался в долгу Артем. — Только такой лошок, как ты, мог поверить в сказочку о нашедшемся после стольких лет родственнике. Нормальные люди документы проверяют хотя бы, прежде чем в дом пускать кого попало.

Во время разговора Артем как-то незаметно поднялся на ноги и теперь стоял чуть в стороне от всех, переводя быстрый взгляд с одного на другого, готовый к нападению.

А ведь он боится, понял вдруг Денис. Задирает всех, хамит, но это скорее от неуверенности, от страха. Как человек, боящийся темноты, начинает вдруг орать просто для того, чтобы наполнить эту темноту собой, своим голосом, чтобы не осталось в ней места ничему другому, неведомому и пугающему. Как мелкая собачонка заливается лаем при одном только появлении чужака, чтобы заглушить собственный парализующий страх и, если совсем повезет, испугать чужака первой.

— А как они, ну те, с кем поспорил, узнали бы, через перевал ты идешь или по дороге? — спросил вдруг Серега деловито. — Маячок?

— Ну да. В самом телефоне. Я отзваниваюсь — они видят, где нахожусь. Ну и любой посторонний звонок тоже сразу увидят. Договор был, чтобы никому. Ни в МЧС, ни в «скорую». Хоть подыхай, но никакой чтобы посторонней помощи. Иначе проиграл.

— А на что спорили-то? На интерес?

— Как же! На интерес пацаны спорят. На автосалон. У меня есть один, который не на меня оформлен. Он ментам ни при каком раскладе не достанется. Вот на него и спорили.

Автосалон. Ряды новеньких, недавно с конвейера, автомобилей. Для кого-то давняя мечта, для кого-то статусная игрушка. Для Артема — источник стабильного дохода, безбедного существования. Обеспеченное будущее, возможность не думать о том, где взять денег завтра. И немножко — подтверждение того, что жизнь, в общем, удалась. Что смог, добился, выплыл. Возможность собой гордиться и ни о чем не беспокоиться.

На одной чаше весов — автосалон. А на другой? Несколько жизней. А для тех, кто жив, — несколько дней мучений, которых, как оказалось, вполне можно было избежать.

Конечно, собственное будущее важнее, чем жизнь бестолковой и надоедливой посторонней тетки. И, может, прав Артем: рассуждать о ценности чужой жизни любят те, у кого ничего нет за душой. Те, кому не приходится стоять перед выбором.

Денису стало вдруг очень жалко погибшую ни за что ни про что Ольгу. Ведь, если разобраться, муж ее был прав, несчастная тетка стала той самой жертвой, которую принесли во имя собственных интересов. Глупый, ни в чем ни сном, ни духом не повинный жертвенный агнец. Которого просто не вовремя вынесло на берег.

Тут же вспомнился измученный и раздавленный Вадим Сергеевич, умерший с уверенностью, что именно он виноват в гибели жены. Получается, и он умер ни за что? Тоже невинная жертва.

И Колян, чудом выживший, и измотанная вконец Ирина, которая истерит от бессилия и усталости, и непривычно тихий Костя, как-то поубавилось в нем возрастной крутости.

Денис обвел медленным взглядом остатки группы, задержался на Артеме. Тот смотрел в сторону, хоть и явно чувствовал на себе чужой взгляд. Привык, сволочь такая! Ему все божья роса. Денис снова вспомнил убитую Ольгу и сжал кулаки.

Артем, словно почувствовав его гнев, быстро взглянул на инструктора и снова отвел глаза. Потом резко встал и ушел в темноту.

Через час все кое-как уснули. Артем отдельно от всех, полусидя, привалившись спиной к сосновому стволу.

Колян и семейство Лебедевых спали вповалку, тесно прижавшись друг к другу, на куче лапника, сверху накрытые Артемовым спальником.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок! — громко провозгласил Колян, натягивая на плечи угол спальника.

Он повозился еще какое-то время, устраиваясь поудобнее, и наконец затих, так и не дождавшись ответной реакции Артема. Тот сидел с демонстративно безучастным видом, сунув руки в карманы куртки и прикрыв глаза.

Денис спать не ложился. Все равно утро скоро, да и идти осталось всего ничего.

А если совсем честно, то не стоит сейчас всем спать, после такого непростого разговора. Лучше уж не терять контроля над ситуацией.

Серега, судя по всему, думал также. Он сидел напротив, натянув на уши воротник легонькой ветровки, смотрел на ленивое пламя костерка. Денису он ни слова не сказал с тех пор, как тот вынудил его рассказать всем о Химике.

— Ты извини, — сказал Денис шепотом. — Я зря, конечно, тебя заставил все рассказать…

— Да ладно, — отмахнулся Серега. — Теперь это уже неважно. Может, оно и к лучшему — он теперь занервничает и проколется где-нибудь. Пусть! У него ведь тоже нервы не железные, должен когда-то слабину дать.

— А вдруг ты ошибся все же? Нет среди нас никакого Химика.

— Да ты что, поверил в эти его россказни про спор? — Серега вытянул голову из курточного тепла и уставился на Дениса с искренним недоумением. — Да я не сомневаюсь уже, что это он.

— Артем? Ты же был убежден, что это Лебедев.