Дикие пчелы

Пес обежал тополь, снова поставил лапы на дерево и громко взлаял. Так делали собаки, когда звали к себе охотника, но так бы не сделал волк. Конечно, и волки лают – волчица, когда хочет предупредить свой выводок, или волчата, когда потеряют мать. Но лай их отрывист и чаще заканчивается воем. Но они никогда не облаивают зверя. Если бы они лаяли, то охотники давно бы их перебили. Добычу берут молча, долгой гоньбой и засадами. Когда идут стаей, то воют, взлаивают, потому что тогда они не боятся даже тигра.

В дупле было тихо. Пес залаял громче, чаще. В дупле кто-то зашуршал гнилушками. Пес поднял яростный лай. Раздался рык зверя. Утроенный пустотой дупла, он был сильнее грома. Из пролаза вывалился белогрудый гималайский медведь. Злюка и забияка. Бурый медведь куда добродушнее, чем этот чертенок. Утробно рыкнул и ринулся на собаку.

Шарик замешкался, медведь успел шлепнуть его лапой по боку, отчего пес, кувыркаясь, слетел с обрыва речки. Шлепнулся на припорошенный снегом лед, прокатился по нему юзом. Этот удар был похож на удар палки или бича его бывшего хозяина. Взъярился пес. Забыв о боли, рванулся на медведя, тот прыгнул ему навстречу, но пес отскочил. Благо, на льду было мало снегу, не торчали кусты, а то поймал бы зверь собаку, разорвал бы своими мощными лапищами. Пес нырнул мимо медвежьих лап, с ходу рванул его за «штаны», так что брызнула кровь, на снег полетели клочья шерсти. Клыки у Шарика что шилья. Еще совсем молодые, не притуплённые, рвали по-волчьи. Ахнул медведь, сел на зад, выбросил вперед лапы, но пес ловко увернулся и еще раз «починил» клыками бок косматому черту. Медведь заревел от ярости, кинулся с рыком на пса. И тут началось: медведь гонялся за псом, скользил лапищами по льду, падал, ревел, а пес, словно челнок, проскакивал мимо его лап, хватал зубами за что попало, давился шерстью, ярился от крови медвежьей.

Пес понимал, что ему не задавить эту зверину. Но сказалась собачья привычка держать зверя. Понимал он и то, что если попадет в лапы косолапому, то тот разорвет его на части. Но понимая, наступал все яростнее.

Наконец медведь запалился. Прижался задом к обрыву и плаксиво заревел, начал хватать камни, куски глины передними лапами и бросать их в надоедливого пса. Сделает рывок, отгонит пса и снова задом к берегу. Но и здесь нет покоя. Медведь метнулся на берег, потом на тополь – там он видел свое спасение. Но пес успел поймать зверя за «штаны» и не отпускал его. Однако медведь не остановился, взлетел на тополь. Пес не разжал зубы и волочился следом за медведем. И лишь когда тот оторвал его лапы от земли, он отпустил зверя и больно ударился о корпи тополя. Еще сильнее рычал, лаял. Начал грызть зубами корни, рыть лапами стылую землю, будто хотел повалить тополь.

Медведь же ловко примостился в развилке тополя, уркал на пса, порыкивал, чавкал, тянул губы. Не слезал, застыл черной глыбой на дереве. Понял, что нет противнее на свете зверя в тайге, чем собака. Ему не раз приходилось драться с собратьями, даже с тиграми, но там сила ломала силу. А здесь? Право же, нечестно. Не сходится для праведного боя, а цапает за зад, за бока, в лапы не дается. Разве ж так можно? Раз нападаешь, то дерись, не будь увертышем.

Наконец и пес устал. А медведь уже и не уркал: пусть себе гавкает. Только бы охотника не привел за собой. Но вот и пес замолчал. Отошел от тополя. Но стоило медведю пошевелиться, как он снова бросался к дереву, начинал лаять. Медведь совсем притих. Пес оставил несбыточную затею и затрусил, чуть кособочась, на взлобок сопки. Хрупал снег под лапами, дремала тайга.

На пути попадались мыши, пес ловил их. Но они не утоляли голод. Хотелось поймать кого-нибудь покрупнее. Прошел мимо еще одной берлоги. Но не стал поднимать медведя. Погонял зайца. Этот оказался глупее. Взял быстро. Съел. Теперь можно и передохнуть.

Пес становился волком. Когда гнался за зайцем, уже ни разу не взлаял.

Пахнуло колонком, когда солнце начало падать за горы. Пес бросился по следу, низко опустив нос. И мышковавший рыжий бесенок метнулся от него. Пес в несколько прыжков догнал колонка, но тот, не успев взбежать на дерево, юркнул под корень дуба. Пес быстро разметал снег, разгрыз корни, просунул морду в лаз, поймал колонка за хвост, но хвост вырвался из зубов. Тогда пес еще больше расширил убежище зубами и лапами, достал колоночью лапку и выдернул его из временной крепости. Колонок пронзительно заверещал, извернулся и хватил острыми зубами за щеку пса. Тот икнул от боли, сильно тряхнул головой и отбросил прочь зверька. Но тут же схватил его за спину и придушил. Наступил лапами на тушку, разорвал ее надвое и не торопясь съел. Слизал бусинки крови со снега, еще раз обнюхал разрытое убежище и побежал дальше.

2