Дикая

Видно было, что дорога к Трем Озерам лишь недавно освободилась от снега. Местами на ней образовались огромные трещины, и потоки тающего снега бурлили широкими зияющими промоинами вдоль ее обочин. В середине дня я почувствовала знакомое тянущее ощущение внутри. Пришли месячные, сообразила я. Первые на маршруте. Я почти забыла о том, что они вообще должны прийти. Новый способ осознания своего тела, появившийся у меня с начала похода, затмил все прежние способы. Меня больше не беспокоил сложный вопрос о том, действительно ли я чувствую себя капельку толще или худее, чем накануне. Не существовало такого понятия, как «неудачный день». Мельчайшие внутренние вибрации перекрывались откровенной болью, которую я постоянно ощущала в форме ноющей ступни или мышц плеч и верхней части спины, которые стягивались в узлы и пылали так сильно и жарко, что мне приходилось останавливаться по нескольку раз в час и проделывать серию движений, которые обеспечили бы пару мгновений облегчения. Я сняла с плеч рюкзак, порылась в аптечке и отыскала комковатый клок натуральной губки, который положила в маленький зиплок-пакетик перед началом похода. Перед тем как отправиться на МТХ, я воспользовалась ею только пару раз, в порядке эксперимента. Тогда, в Миннеаполисе, эта губка показалась мне разумным способом решить проблему месячных на маршруте, учитывая обстоятельства; но теперь, держа ее в руке, я была в этом отнюдь не уверена. Я попыталась вымыть руки водой из бутылки, одновременно смачивая губку, потом выжала ее, стянула шорты, присела на корточки над дорогой и засунула губку как можно дальше во влагалище, прижимая ее края к шейке.

Натягивая шорты обратно, я услышала приближающееся ворчание мотора, и через пару мгновений красный грузовичок-пикап с расширенной кабиной и шинами не по размеру завернул за поворот. Водитель ударил по тормозам, когда заметил меня, пораженный этим зрелищем. Я тоже была поражена — и заодно глубоко благодарна судьбе, что он не застал меня сидящей на корточках, полуголой и с рукой между ног. Когда грузовичок притормозил рядом со мной, я нервно помахала ему.

— Привет, — произнес мужчина и потянулся ко мне через открытое окно. Я взяла его за руку и потрясла ее, смущенно думая о том, где только что побывали мои пальцы. В кабине грузовичка вместе с ним было еще двое мужчин. Один сидел на переднем сиденье, а другой — на заднем, вместе с двумя мальчиками. На мой взгляд, мужчинам было около тридцати, а мальчикам — около восьми.

— Вы направляетесь к Трем Озерам? — спросил мужчина за рулем.

— Ага.

Он был симпатичный, ухоженный; белый, как и второй мужчина рядом с ним, как и мальчики на заднем сиденье. Третьим в их компании был латиноамериканец с длинными волосами, и спереди его рубашку топорщило пивное брюшко.

— Мы собираемся туда, чтобы порыбачить. Мы бы вас подвезли, да у нас места нет, – продолжал он, указывая на заднюю часть грузовичка, переоборудованную под кемпер.

— Ничего страшного. Я люблю ходить пешком.

— Что ж, у нас сегодня вечерком будут «гавайские отвертки», так что заворачивайте к нам, когда будете проходить мимо.

— Спасибо, — поблагодарила я и смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду.

Остальную часть дня я шла, размышляя о «гавайских отвертках». Я не знала точно, что они собой представляют. Но для меня соблазнительность предложения не сильно отличалась от лимонада Snapple. Добравшись до самой высокой горки на дороге, я увидела внизу красный пикап и разбитый мужчинами лагерь, установленный на самой западной оконечности Трех Озер. МТХ находился сразу за ним. Я пошла по едва заметной тропе к востоку вдоль берегов озера, подыскивая себе уединенное местечко среди валунов, разбросанных по берегу. Поставила палатку и метнулась в лес, чтобы выжать губку и сунуть ее обратно. Потом пошла к озеру, чтобы накачать в фильтр воды и обмыть лицо и руки. Я подумывала о том, чтобы искупаться, но вода была холодна, как лед, а я уже и так продрогла на горном ветру. До того как отправиться на МТХ, я воображала себе бесчисленные купания в озерах, реках и ручьях, но в действительности окунуться мне доводилось очень редко. К концу дня у меня все болело от усталости, меня трясло, словно в лихорадке, но это был лишь результат истощения и переохлаждения от высыхающего пота. Самое большее, на что меня хватало — это ополоснуть лицо, содрать с себя пропитанную потом футболку и шорты, а потом натянуть флисовый анорак и легинсы, чтобы лечь в них спать.