Дика

Несколько дней назад был получен приказ эвакуировать морем население и раненых, после чего войска должны были оставить город. Эвакуация шла, а Севастополь продолжал сражаться за каждую пядь земли, сдерживая бешеный натиск фашистов. На последних рубежах враг захлебывался в собственной крови. Каждый шаг к Севастополю обходился Гитлеру дороже, чем взятие Парижа!

Ушакова балка… Отбита пятнадцатая за день атака. Сколько осталось в живых из «дивизии десяти»? Илита не могла ответить сама себе на этот вопрос. Может быть, она да Валерик только и остались на этом рубеже? Но нет, вон свистнул и что-то крикнул Гобаладзе, подал голос из своего окопа Энвербек Азиев, кто-то третий, невидимый за бруствером, крепко выругался справа. Значит, еще живем, еще стоим! Отступать будем, только когда придет приказ…

Итак, пятнадцатая атака отбита, и фашисты примолкли, уползли к своим окопам. Они даже не убрали тяжелораненых и убитых: тела гитлеровцев лежат на ничейной полосе в самых невероятных позах.

Спрятавшись от Илиты за поворотом окопа, Валерик ловко перекинул через бруствер свое тело и, энергично работая локтями, пополз к распластанным на земле врагам. Он знал, что у каждого из защитников балки остались считанные патроны, на исходе гранаты, а на ничейной полосе валялось оружие, автоматные диски, гранаты… Еще неизвестно, когда придет — и придет ли вообще — приказ оставить балку, и каждый патрон может пригодиться.

Подобрав два автомата, Валерик так же ползком вернулся на свое место. Потом, пригнувшись, побежал по ходу сообщения — надо было отдать подобранное оружие бойцам.

Ближе к нему в окопе оказался Аркадий Журавлев. Поспешно скручивая цигарку, вытирая пот с грязного, перепачканного землей лба, он улыбнулся Валерику:

— А, севастопольский Гаврош! С добычей? Значит, мы совсем перешли на подножный боекорм? Ну-ка, давай… Автомат ничего, почти полный диск. Молодчик, Валера! Вот бы еще попить, парень, а? Жаркий день, и на небе, и на земле жара — спасу нет… А спускаться в балку нельзя — того и гляди, опять пойдут, сволочи. Прямо остервенели нынче! Видно, фюрер здорово им хвост накрутил.

— Сейчас принесу попить, — пообещал Валерик и побежал по ходу сообщения к своему месту, где у него был припрятан котелок.

Раньше за водой для бойцов он всегда спускался в балку, где из-под камней бил чистый хрустальный ручеек. Но вчера Валерик заметил в нескольких шагах от линии окопов, впереди и чуть ниже по склону, что в глубокой воронке заблестела вдруг вода. Видно, осколком перебило водопроводную трубу, хотя это и было странно — водопровод в Севастополе перестал работать уже давно… Во всяком случае, в воронку из разорванной взрывом трубы сочилась пресная вода, и Валерик ползал туда вечером, как только землю чуть-чуть прикрывала темнота.

Захватив котелок, он снова перемахнул через бруствер, но на этот раз Илита увидела его. Крикнула:

— Куда, Валерик? Вернись!..

Но он не послушался. Ловкий, как ящерица, мальчик через минуту уже был в воронке и, повесив котелок на торчащую сбоку трубу, ждал, пока он наполнится. С удовольствием напился сам, а потом решил, что, коли выпала передышка, надо постараться напоить Илиту и всех оставшихся в живых, — скоро, наверно, фрицы снова ринутся в атаку.

Вскарабкавшись на край воронки, он вгляделся и вдруг внизу, в соседней с балкой лощине, увидел три танка. Они стремительно мчались, волоча за собой пыльные хвосты, а на броне у них сквозь пыль сверкали красные звезды. Валерик даже не задал себе вопроса, откуда могли взяться в тылу врага наши танки. Разливая из котелка воду, он вскочил во весь рост и закричал что было силы:

— Наши! Наши танки!.. Товарищи, дорогие!..

Услышав его крик, Илита тоже выскочила из окопа, поднялись и другие. Они видели, как танки, развернувшись на дороге, пошли в сторону Ушаковой балки. Самый ближний танк неожиданно повел огонь.

— Это фашисты! — закричала с отчаянием Илита. — Валерик, беги в укрытие! Беги! Это обман!.. Это фашисты!..

Энвербек, Журавлев и другие попрыгали в окопы, и через несколько секунд дробно и гулко забили противотанковые ружья. Схватив давно приготовленную связку гранат, Илита снова выскочила на бруствер, — не могла же она оставить Валерика на ничейной земле! Но было уже поздно: Валерик лежал, а на него, грозя вмять беззащитное тело гусеницами в землю, уверенно и даже, пожалуй, торопливо полз фашистский «ягуар».

Вскинув над головой связку гранат, Илита, забыв обо всем, бросилась танку навстречу. Вероятно, водитель не сразу ее увидел — она подбегала сбоку, — и это спасло Илите жизнь. До распластанного на земле Валерика оставалось несколько метров, когда Илита метнула под гусеницы «ягуара» связку гранат. Взрыв окутал машину, лязгнули лопнувшие траки, и танк завертелся на одном месте. По нему теперь в упор били бронебойными Журавлев и Гобаладзе. Танк загорелся. Откинулась крышка верхнего люка, фашист пытался выскочить из горящей машины, но, высунувшись по пояс, тут же упал, сраженный меткой пулей.