Дика

«Несколько дней назад в журнале «Рабоче-крестьянский корреспондент» я и мои подруги прочитали статью о подвиге Валерия Волкова. Несколько строк там было посвящено и Вашей жизни, дорогая Илита. Я люблю и уважаю храбрых, мужественных людей, и поэтому мне хотелось бы познакомиться с Вами лично, а пока хотя бы завязать дружескую переписку. Хорошо, если б Вы смогли приехать в наш, город. Мы — я и мои подруги — были бы так рады! Нам всем очень хочется познакомиться с Вами и узнать подробности Вашей боевой жизни. Как Вы воевали? Люди должны знать своих героев, а ведь Вы — самая настоящая героиня! Вы — первая женщина-осетинка, поднявшаяся в небо. Примите наш самый сердечный привет. Желаем Вам отличного здоровья И большого счастья во всем, во всем!

Ваша болгарская подруга Катя Манева.

Мы с нетерпением будем ждать ответа!»

Опять тот же вопрос: как она воевала?

Но разве ее дорога в небо началась в сорок первом? Если уж говорить о фронтовых делах, если говорить о том, как стала она летчицей, то прежде всего надо вспомнить детство и юность.

ДОРОГА В НЕБО НАЧИНАЕТСЯ НА ЗЕМЛЕ

Серые сакли с плоскими крышами прилепились, словно ласточкины гнезда, к каменистому склону Дарга́вского ущелья. Здесь стоит аул Южный Ламардо́н, в одном из жилищ которого родилась Илита.

Отца ее звали Крим, по-русски — Кирилл; а мать — Ама, или Анюта. Сколько помнила Илита своих родителей, они всегда работали, всегда были заняты делом: прокормить такую большую семью — не шутка. Семь девочек и один мальчик. Как говорится, целая орава. И каждый ребенок прожорлив, словно галчонок, каждый просит: «Есть! Есть! Есть!»

Дауровы владели маленьким клочком земли, таким маленьким, что, по выражению Крима, его можно было бы прикрыть буркой. Обычно удавалось собрать с участка всего несколько пудов зерна — овса или ячменя. Семья жила бедно. Отец частенько уходил с другими бедняками в горы ломать камень; алда́ры — князья за бесценок скупали этот камень для своих построек. Илита помнила, как ее сестры вместе с подружками летом и осенью ходили в горы, собирали ягоды и дикие яблоки, — даже это считалось тогда лакомством.

Кончилась гражданская война. В 1921 году, когда на Северном Кавказе окончательно установилась Советская власть и у алдаров отобрали земельные наделы, жители аулов, ютившиеся на каменных бесплодных уступах гор, переселились в зеленую плодородную долину. Это было ранней весной, и Ама всю дорогу несла свою меньшенькую — Илиту — на руках. Горцы, в сбитых сапогах, в драных бурках, шли по этой благословенной земле, все еще не веря, что отныне она будет принадлежать им, что времена нищеты и голода ушли навсегда.

Жители Южного Ламардона остановились на берегу буйного, скачущего по камням Терека. Первой заботой переселенцев было построить хотя бы шалаши, времянки, чтобы как-то укрыть детишек и стариков от ненастья. А уж потом, позже, предстояло подумать, как поставить настоящие дома, в которых можно будет жить по-человечески.

Свое новое село переселенцы назвали Фарн. Почему? Да потому, что «фарн» — на осетинском языке — означает счастье, благополучие, изобилие, богатство! Какой мог быть «фарн» у ламардонцев до революции? Ведь тагаурские алдары, всесильные в этом краю, не только лишили бедняков земли, они запретили свободу передвижения от села к селу. Нельзя было, например, без их разрешения проехать ущельем; тех, кто осмеливался нарушить этот порядок, били плетьми, сталкивали с горных круч.

Самый большой фарн для народа — земля! И вот ламардонцы, так же как и другие горцы, получили свою долю счастья: революция освободила их от пут тагаурских алдаров, дала тучную и щедрую землю на равнине. Изнемогавший в борьбе с нищетой старый Крим Дауров воспрянул духом: ему отвели земельный надел не только на него, но и на сына, на Аму, на семь дочерей. Это был самый настоящий фарн, и притом неожиданный! Крим даже помолодел, распрямил спину, согнутую многими годами непосильной работы. Сейчас он смотрел в будущее радостно и легко.