Диего. Вторая жизнь

Начо, развалившись в кресле, ухмыльнулся и обратился к Матео: «…но твоя киска не поддается на провокации. Хорошую, ты себе выбрал телку, Матео», – и губы друга растянулись в хищной улыбке.

Альваро кашлянул, чтобы привлечь внимание собеседника, который полностью ушел в воспоминания.

– Ты знал, что Начо подкатывал к Монике? Он тогда был сильно недоволен, что она ему отказала.

Матео только криво усмехнулся: «Начо получил власть и стал полным кретином», – в его словах не было сочувствия. Наоборот, появилось лютое пренебрежение.

За Монику Матео убил бы, не задумываясь. И если бы узнал об этом раньше, то пуля из пистолета лишила жизни зазнавшегося друга до разборок в местном притоне, который стал последним местом посещения для Начо.

– Я уезжаю, – добавляет Матео, будто между прочим, и встает из-за стола.

– Тебя отпустили? – задает тут же вопрос Альваро.

Этот вопрос звучит для простого человека странно, но Матео понимает, о чем говорит его друг. Мафия никого никогда не выпускает просто так. Либо смерть, либо ты остаешься навечно под крылом группировки.

– Не совсем, – соврал Матео.

У него был разговор с «главным», и тот ответил, что только из-за его отца, который остался верен мафиозной группировки до конца своих дней, Матео отпустят.

– Как это? – удивился Альваро.

– Сказали, что, если нужно, они будут обращаться ко мне, и могу я или нет, я не имею права им отказать.

Альваро только покивал.

– Мне предложили стать здесь главным, – произнес он и сразу попытался поймать реакцию Матео.

– Как хочешь, – ответил тот и, взяв портмоне со стола, вышел из своего бывшего офиса главного мафиози.

Все закончено. Все решено было заранее. Ничего не изменится.

Моника наверняка уже за несколько тысяч миль от заброшенного городка Санта-Круз. Тут началась история любви, и здесь же она закончилась.

Матео, в последний раз обернувшись, посмотрел на покосившиеся двери убежища для гангстеров, затем, сев в джип, вдавил педаль газа до упора. Внедорожник, утробно зарычав, взметнул облако желтоватой пыли и умчался вперед по дороге, оставляя впечатанные следы от протекторов шин.

Глава 16

Полет более четырех часов становится невыносимой мукой. Я чувствую то прилив сил и желание побороть надвигающуюся бурю, то желание кинуться к Диего, обнять его сильные плечи, коснуться небритой щеки, пахнущей дорогим парфюмом с нотками сандала.

Мелиса и Руи замолкают через час. Монотонное гудение и негромкие голоса убаюкивают детей, и они засыпают. Я смотрю на спящих брата и сестру и невольно завидую их ощущениям. Я первый раз в самолете, но настолько заморочена на собственных чувствах, что даже не вижу окружающей новой обстановки. Не могу видеть. Не могу, потому что Диего ведет себя не просто вызывающе. Он будто хочет указать мне на мое место. Место, откуда запрещено подавать голос, задавать вопросы и пытаться настоять на своем.

А когда объявляют посадку, мое сердце заходится в бешеном ритме волнения. Что сейчас заявит Диего? Просто выкинет нас в аэропорту или все-таки хотя бы поможет найти жилье, чтобы переночевать в огромном мегаполисе?

Мысленно одергиваю себя за мрачные предположения. Все сама себе надумала и в это поверила.

Вспоминаю про Матео. Как у него дела? Как он дальше собирается жить с тем, что совершил?

В аэропорту Мелиса и Руи вновь щебечут от восторга и оглядываются с бесконечным восхищением.

– А мы куда поедем? – спрашивает брат, и в его глазах светится теплый огонек.

Вижу это в первый раз после похорон мамы. Это расслабляет и радует. Хотя бы Руи перестал на меня осуждающе посматривать!

– К друзьям Диего, – как можно беззаботнее выдаю я, и смотрю на бывшего короля Нью-Йорской мафии.

– Мы останемся в Ньй–Йорке? – спрашивает сестра, и ее брови задумчиво подпрыгивают.

– Я не знаю, Мелиса, – ощущаю, как злость и раздражение на поведение Диего проецируется на все мое мироощущение. Если бы он хотя бы вел себя не как неприступный утес, то напряжение и страх покинули мое измученное сознание.

Садимся в такси, и Диего бросает словно между делом:

– Заедем за цветами.

Сидя на заднем сиденье, ощущаю, как меня окатило с головы до ног жаркой волной ревности. Уговариваю сама себя не обращать внимание на бредовые фантазии, но разум будто в насмешку мне подкидывает моменты бездушного поведения моего мужчины.

Может он ехал к ней?! Той, которой собирается покупать цветы?

Откидываюсь на спинку сиденья, и скрещиваю руки на груди. Обида жжет как раскаленная лава. Дурацкое сравнение с собой меня давит, сжимая в тиски.

Диего не дарил мне цветов.

«Зато долг простил» – ехидно напоминаю себе, и от этого еще обиднее. Значит, он думает, что я с ним из-за денег?!

Пока Диего находится в магазине, я стараюсь привести мысли в порядок, но душа словно срывается с цепи. Мне хочется выскочить из такси, начать выяснять отношения, но усилием подавляю безумное желание собственничества.

Он садится обратно в машину, а я стараюсь не смотреть на шикарный букет из белых роз. Символ начала. Символ чистоты.

– Кому это, Моника? – шепчет мне на ухо сестра, а я чувствую нарастание взрыва, как из жерла самого огромного вулкана.