Диего. Вторая жизнь

А когда мы заходим на борт самолета, дети замолкают и оглядывают с восторгом окружающую обстановку. Я не сомневалась, что Диего не снизит уровень своего комфорта. Если он переоделся в «офисную» одежду, значит мы полетим бизнес-классом.

Нас встречает улыбчивая стюардесса. Ее красные сочные губы очень ярко выделяются на лице, а блеск в глазах становиться ярче от созерцания внушительного вида Диего.

– Приветствуем вас на борту… – ее верхняя пухлая губа приподнимается, обнажая ряд белоснежных зубов.

Внутри меня закипает лютая ревность. Невыносимо хочется закатить скандал, но ловлю себя на мысли, что это будет на пустом месте. Диего даже не смотрит на стройную бортпроводницу. Он полностью закрыт от внешнего мира. В своих загадочных мыслях и переживаниях.

Когда наконец-то мы садимся в кресла с черными кожаными подголовниками, я набираю полные легкие кислорода как перед страшным прыжком.

Мне невыносимо это терпеть.

Висящую в воздухе энергетику недовольства или злобы хочется развеять и растворить в том, чтобы прояснить ситуацию. Пока Мелиса и Руи восхищенно ощупывают и осматривают свои места, я произношу чуть слышно:

– Диего, что случилось? Почему ты молчишь?

Напрягаюсь, и кажется, что время замирает, а шум вокруг от людских голосов, негромкой музыки стихает. Как в фантастическом фильме все сковывается под влиянием волшебной палочки.

– Ты чего-то боишься, Моника? – взгляд серых со льдинками глаз прожигает за секунду.

Я растерянно бормочу о том, что услышала его разговор с Матео и получаю неожиданно пристальное внимание. Диего цепко осматривает мое лицо: изучающе, гипнотически, с пристрастием.

– Тебя это не касается. Тебе нечего боятся или переживать. Ты с сестрой и братом в безопасности, – чеканит он, будто руководитель на совещании. Не просит, не говорит, а отдает строгий приказ.

– Тебя там кто-то ждет? – вдруг неожиданно от себя выдаю я. Откуда могла я взять это?! Ах, да. Эта красавица-стюардесса сильно раззадорила мое самолюбие.

Диего чуть приподнимает брови в эмоции удивления.

И через пару секунд отворачивается, будто не было странного вопроса от меня.

Полнейшее игнорирование.

Я сжимаю кулаки до боли в ладонях. Мне хочется ударить Диего, чтобы хоть как-то увидеть его эмоции, но передо мной не человек. Ледяной айсберг, который решил, что на данный момент это лучшая тактика поведения с глупой девчонкой. Мысленно успокаиваю себя.

Обратного пути нет. Все уже решено. Теперь это нужно принять как данное.

* * *

Матео пересматривает раз за разом фото на мобильнике.

Они с Моникой почти не фотографировались. Две ее фотографии он взял из соцсетей, а одно фото они сделали на дне рождения знакомого.

Рука не поднималась нажать на кнопку «delete» в сенсорном экране. Он, как завороженный, разглядывал пустым взглядом дисплей, и не видел перед собой ничего.

Воспоминания тонули в горьком сожалении раз за разом. Бесполезно писать смс-ки, пытаться вернуть все обратно. Но все, что мог, он сделал для Моники. Убил Хесуса, наврал «главным» по мафиозным делам про Диего о том, что убил его собственноручно и труп сожгли на ближайшей свалке. Пришлось сначала сознаться, но, понимая, что это не выход из ситуации, решил перезвонить чуть позже и сказать, что поймал бывшего главаря Нью-Йоркской мафии и убил. Но вот самому Диего он это не сказал. Пусть лучше подстрахуется и уедет навсегда из страны. И увезет Монику.

Сердце больно подпрыгнуло в груди. Ядовитое чувство мести исчезло. Убить Диего – убить Монику. Она не переживет потерю любимого мужчины.

И вновь Матео возвращался к собственной жалости, к перемалыванию одного и того же вопроса – почему Моника выбрала Диего? Ведь они похожи. Только Диего уже состоявшийся гангстер, с огромным опытом и кучей нажитых врагов, а Матео мог бы избежать конфликтов и управлять целыми картелями поставок, но…

Но Монике, как оказалось, это не нужно. Дурман шальной вседозволенности быстро спал, когда Матео увидел ее бесчувственной у себя в офисе. Циничные шутки Хесуса были правдой – он не задумываясь убил бы ее, а потом уже и Диего. Казалось бы, это предотвращено, но ощущение многотонной тяжести еще сильнее давило на плечи.

– Начо убили, – голос Альваро, спокойный, вкрадчивый, оборвал нить мыслей о бывшей девушке.

Матео поднял взгляд. Начо всегда был его близким другом, но последнее время он начал замечать ужасающие наклонности в поведении. А когда Каэтано, напившись текилы в компании других начинающих наркоманов, рассказал о том, что Начо изнасиловал Элису, подругу Моники с еще тремя ублюдками, то Матео понял, что дальше доверять Начо нельзя. Бесконечные пьянки с лошадиными дозами наркоты, абсолютная вседозволенность, безнаказанность делали из Начо наглого ублюдка без моральных ценностей.

А однажды, сидя в одной компании, он начал хвастаться своими «победами» над женским полом, и бросил фразу, от которой Матео захотелось схватиться за пистолет и пристрелить его прямо при местных гангстерах и наркоманах.