Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

После чая он задержался в гостях дольше, чем рассчитывал, поскольку сестры начали сплетничать о деревне и о Неот-Хаусе. Джонс узнал, что владельцем дома являлся девятилетний мальчик, — по словам сестер, молчаливый и угрюмый, с грубым лицом, — который учился в Сассексе, а на каникулы уезжал в Лондон с одним из своих опекунов.

— Бедное дитя, ужасная история! Неудивительно, что он вырос таким замкнутым, — тараторила мисс Харпер. — Его мать, миссис Миддлтон, умерла сразу после родов, а отец — три недели спустя, якобы от горя. Хотя, полагаю, дело было совсем в другом: он сам лишил себя жизни. Ужасный конец.

— Все это чепуха, сестрица, — возразила мисс Фиби. — Не забывай, что у нас есть заключение доктора.

— Вот как? И что сказал доктор? — поинтересовался Джонс, плохо понимавший, каким образом врач мог определить, что мистер Миддлтон «умер от горя».

— Доктор Кревистер сначала думал, что это сердечный приступ, вызванный несварением желудка, — ответила мисс Фиби, — но потом они прооперировали его на аппендикс, и неудачно.

— Глупости, сестра.

— Но он был болен, сестрица, очень болен! Ты ведь помнишь, что говорила миссис Пэшен?

— Да, однако это еще не означает, что он не мог себя отравить.

— А доктор так не думает. К тому же мистер Миддлтон не так уж любил свою жену.

— Почему вы так решили? — с любопытством спросил Джонс.

— Потому… — с готовностью начала мисс Харпер, но сестра сразу призвала ее к порядку:

— Перестань, Софи! Мистеру Джонсу неинтересно знать про все эти скандалы.

— Еще как интересно! — воскликнула мисс Харпер. — Все любят слушать про скандалы. Мне продолжать, мистер Джонс? Конечно, если вы хотите.

Мисс Харпер вздернула очки в золотой оправе и бросила раздраженный взгляд на сестру. Но в следующий момент ее лицо просияло от удовольствия, поскольку Джонс неуверенно пробормотал, что действительно любит скандалы, когда в них нет злого умысла.

— Ну, вот видишь! — воскликнула она. — Что бы делал Шеридан, если бы все были такими щепетильными, как ты?

— А это имеет какое-то значение, сестрица?

— Разумеется! Что, по-твоему, я должна ставить в школе для девочек на Рождество? Даже викарий одобряет Шеридана.

— Пусть так, но позволь тебе напомнить, что наша дорогая мамочка всегда была против Шеридана. Не припомню, Софи, чтобы у нас дома хранилась хоть одна его книга.

— Ты путаешь его с Шелли, сестрица. Или с Шекспиром.

— Еще один безнравственный писатель, — сердито буркнула мисс Фиби.

Джонс вмешался и мягко напомнил о теме беседы.

— Так что это за скандал, связанный с мистером Миддл-тоном? — спросил он.

Мисс Харпер с доверительным видом подалась вперед и быстро ответила, не обращая внимания на неодобрительные гримасы мисс Фиби:

— Я слышала, он изменял своей жене!

— Но только до свадьбы, Софи!

— Это то же самое.

— Глупости, сестра! Нельзя изменить жене до свадьбы. Спросите мистера Джонса.

Тот хотел возразить, что не слишком разбирается в подобных вопросах, но тут мисс Харпер не нашла ничего лучшего, как громко крикнуть: «Гав, гав!» — прямо в покрасневшее ухо сестры. Писатель замолчал, а мисс Харпер, испепелив взглядом оглохшую на время мисс Фиби, продолжила рассказ:

— А еще говорят, будто живущий в деревне мальчик — сынишка вдовы Пайк — как две капли воды похож на Хэнли Миддлтона!

— Неужели? — отозвался Джонс. — В деревне ходят слухи, что его подбросили. Это мой сосед.

Мисс Харпер кивнула, а мисс Фиби, внезапно обретя голос — и заодно свойственное ей добродушие, — резко выпалила:

— Никогда бы не подумала такое про миссис Пайк! Почтенная женщина, тихая и работящая.

— Но не очень умная, — заметила мисс Харпер, поджав губы. — Она не слишком умна, не правда ли?

— Психически неполноценна, — вставил Джонс, разбиравшийся в психопатологии и поэтому интересовавшийся болезнью миссис Пайк.

— О, тут я ничего не могу сказать, — произнесла мисс Харпер, — но после нашего приезда мы ничего такого за ней замечали, верно, Фиби?

— Значит, вас не было в деревне, когда здесь жил мистер Миддлтон? — спросил Джонс, неважно разбиравшийся в местной хронологии.

— Нет-нет. Мы приехали вскоре после того, как его похоронили. В конце месяца будет восемь лет, как мы живем здесь. Вообще-то мы из Танбридж-Уэллс. Вы знаете Танбридж-Уэллс, мистер Джонс?

У Джонса там жила тетя, но ему не хотелось, чтобы интересный разговор о Миддлтонах превратился в обсуждение английских курортов, поэтому он спросил:

— Так вы говорите, маленький Пайк похож на мистера Миддлтона?

— Он его копия.

Беседа явно подходила к концу, и Джонс хотел уже откланяться, как вдруг мисс Фиби спросила:

— А как вам миссис Пэшен?

— Она меня не беспокоит, к тому же хорошо убирает дом, и у нее всегда есть что поесть.

— Хм! На вашем месте я все-таки держалась бы подальше от Пэшен, — заметила мисс Харпер. — Может, вам лучше было бы обратиться к Пайк.

— Но она пьет, — сообщила мисс Фиби. — Говорят, что незадолго до родов миссис Миддлтон — а вы должны знать, что миссис Пайк была акушеркой, правда, без лицензии…

— С лицензией, сестрица.