Диаспора

Судьба Lac G-1 была решена, и наблюдения ТЕРАГО лишь подтверждали постепенное сближение орбитальных компаньонок. Оставалась неразрешенной одна загадка: с самого начала наблюдений компоненты источника, G-1a и G-1b, с перерывами сближались по спирали несколько проворнее, чем должны были. Отклонение никогда не превосходило одной тысячной, что соответствовало ускорению волн на дополнительную наносекунду раз в несколько дней, но коль скоро кривые орбитального движения компонент большинства двойных пульсаров согласуются с теорией в пределах погрешности измерений, даже наносекундное расхождение нельзя списать на экспериментальные ошибки или приравнять к фоновому шуму.

Карпал воображал, что эта загадка будет одной из первых, которой он посвятит себя в уединении, но объяснение феномена ускользало от него год за годом. Если бы возмущения орбиты происходили от присутствия массивного третьего тела, оно бы неминуемо оставило характерную сигнатуру в гравитационном спектре. Если бы дрейфующие по системе газовые облачка каким-то образом накачивали нейтронные звезды, а те испускали энергетические пучки, то Lac G-1 неминуемо стал бы источником рентгеновских лучей. Модели его становились чем дальше, тем замысловатее, но экспериментального подтверждения, да хоть бы приблизительного соответствия действительности, ни одна из них не находила. Энергия и момент не исчезают в вакууме, но теперь он так извелся, что был готов сам слетать туда, за сотню световых лет, и наконец подбить баланс.

Hy почти готов.

C мученическим вздохом Карпал коснулся подсвеченного названия на экране, и перед ним возник график гравитационных волн от источника в Ящерице за истекший месяц.

C первого взгляда стало ясно, что с гравитационным детектором ТЕРАГО проблемы. Сотни волн на экране должны были быть идентичны как две капли воды, пики — находиться в одних и тех же местах, сигнал — излучаться с одной и той же интенсивностью, как маятник, раз за разом неизменно проходящий через одну и ту же точку орбиты. Вместо этого во второй половине месяца высота пиков немного выросла, а это могло значить только одно: дрейф калибровки. Карпал застонал и переключился на другой периодический источник, двойной пульсар в созвездии Орла. У этого орбита была существенно эллиптической, а слабые и сильные пики чередовались. Но в каждом наборе пиков интенсивность излучения оставалась одинаковой[39]. Он проверил данные по пяти другим источникам. Ни один не показал ни малейших признаков дрейфа калибровки.

Озадаченный Карпал вернулся к Lac G-1 и внимательно проанализировал сводку данных под графиком. Будь он человеком, у него бы сейчас отвисла челюсть. Из сводки явствовало, что в его отсутствие период источника уменьшился почти на три минуты. Это было невероятно. За двадцать восемь дней орбита Lac G-1 должна была терять 14,498 микросекунды из часа, плюс-минус несколько остававшихся необъясненными наносекунд. Аналитические программы, наверное, повреждены. Радиацией или чем там еще. Несколько случайных битов, подарок от космического излучения, каким-то образом остались незамеченными и избежали коррекции.

Он вызвал график, показывавший не сами волны, а изменение их периода. График начинался, как и должен был, почти ровной линией на отметке в 3627 секунд, а примерно через двенадцать дней на нем наметились отклонения вниз от горизонтали, сперва медленно, а затем со всевозрастающей скоростью. Последняя точка на графике соответствовала 3456 секундам. Единственный способ нейтронным звездам перейти на более узкую орбиту, по которой они бы обращались быстрее, это потерять некоторую часть энергии, удерживающей их от столкновения. Чтобы период уменьшился на три минуты вместо четырнадцати с лишним микросекунд, звезды должны были за месяц потерять примерно столько же энергии, сколько за предшествующий миллион лет.

— Что за хрень?!

Карпал запросил данные из других обсерваторий, но никакой активности за Ящерицей не обнаружилось: ни ультрафиолетовых лучей, ни рентгеновских, ни нейтрино. Ничего. Lac G-1 просто взял и выбросил в пространство удвоенный энергетический эквивалент аннигиляции земной Луны и ее антивещественного двойника. Даже в сотне световых лет от места событий это едва ли могло остаться незамеченным. И пропавшая энергия перешла не полностью в гравитационное излучение: прирост его интенсивности составил семнадцать процентов, а период уменьшился на пять процентов.

Карпал провел некоторые расчеты в уме и быстро проверил их с помощью аналитических программ. Уменьшение периода гравитационных волн идеально согласовывалось с возрастанием их интенсивности. Чем теснее и быстрее кружились звезды на орбите источника, тем сильнее было их гравитационное излучение, и все казавшиеся немыслимыми данные укладывались в формулы шаг за шагом. Карпал не мог себе представить программный сбой, который бы исказил данные для одного-единственного источника, сохранив при этом идеально неизменным соотношение между частотой и энергией волны.