Диалоги снаружи и внутри

Стихи – не только музыка, чувства, мысли, это еще и тот пьедестал автора, где он обнажает соответствие либо, наоборот, несоответствие смысла созданного им произведения мироощущению своей личности. Я чувствую себя жительницей планеты, поэтому так часто в моих произведениях представлен взгляд на Землю с космических высот либо, наоборот, из потустороннего мира, откуда хорошо видны «подводные камни» царящих реалий нашего времени, – скорее грустных и часто безнадежных. Не принимаю поэзии «светящегося фейерверка». В ней – ничего, кроме фальши.

© Беляева В., 2015

«Что же там, за разумным пределом…»

Что же там, за разумным пределом,
В миг рожденья отбитой чертой?
Может, шлях протянулся ямской,
Весь усыпанный звездною пылью,
Над закатным лучом онемелым
В ледяную вселенскую тишь,
Где от ужаса лишь помолчишь,
Вдруг увидя мелькнувшие крылья.

Да, наверно… Но что же таится
В первозданной округе Его?
Неужели там нет никого —
Человека ли, птицы ли, зверя?
Может, зреет в траве голубица,
И в кругу многоликих теней —
В блеске звеньев господних цепей
Распахнутся у глаз моих двери…

«В лабиринтах столетий, ушедших в рассыпчатый прах…»

В лабиринтах столетий, ушедших в рассыпчатый прах,
Ты, мой друг, ищешь тени безвестных Великих.
И найдешь палачей у подножий задымленных плах,
Их секиры в надежных, в трудах заскорузлых руках
И под сводами храмов скорбящие лики.

Там, где ищешь ты тени загубленных предков своих —
У заросших холмов на обочинах где-то,
Ты услышишь, как ветер гудит – и протяжен, и лих,
Как молчит нерожденный, сжимающий легкие стих
Золотым изваяньем у трона поэта.

Там, где ищешь ты свет голубой поднебесных десниц
И вселенские, божией данью, законы,
Ты увидишь дрожанье березовых мокрых ресниц,
Перламутровый отблеск во взглядах уродливых лиц
И пустые глазницы распятой иконы…

«Ты слышишь меня, дорогой современник…»

Ты слышишь меня, дорогой современник,
Чертежной эпохи потерянный пленник,
Не мы ли с тобою остались вдвоем?
Вот здесь, в неизмеренном этом пространстве,
В его и цветистом, и странном убранстве,
Где гимном вселенной кричит воронье.

И что для тебя эти земли – холмисты,
И крик журавлей – непокорен, неистов,
Сквозь тихие вздохи слепой тишины?
Что чувствуешь ты, глядя в небо глубоко,
Едва ли засветится трепетный локон
В твоем же окне безупречной луны?

Не ты ли, согнувшись, дрожишь у престола,
В рассвете увидев глазницы монгола —
Горящими звездами в утренней мгле?
И я презираю тебя, соплеменник —
Своих же детей неподсудный изменник
На этой наследной распятой земле…

«Ты шел, обременен своим недюжинным умом…»