Ди-Джей

И тут у хозяйки, до этого пребывавшей в непробиваемой эмоциональной стабильности, глаза вспыхнули, как два прожектора, перепуганных воздушной тревогой, в которых без переводчика читался немой вопрос: «А на чай — это на куда?».

Дима понял, что про колониальный продут будущего сморозил нелепость, ибо про этот напиток тут никто ещё и слыхом не слыхивал, но и исправлять ошибку не кинулся, а принял для выбранной роли соответствующий вид. Мол, я не маху дал, а Маху выдал, как положено. Вот пусть теперь до вечера мается и ломает свою невеликого ума голову «на куда».

Промучившись от безделья до вечера и благодаря водным процедурам волшебной лагуны, приведя мышечный каркас в норму, с заходом солнца ученик Суккубы вынужден был заявиться на продолжение экзамена.

Он надеялся, чего греха таить, что Джей заявится к нему в шатёр, где он первое время прятался. Или нагрянет на пляж, где под звуки фанфар объявит о завершении этого мучения. Но отродье потустороннего мира на глаза так и не показалась, лишний раз, давая понять, что до сдачи зачёта по этой мамке ещё как до Китая пешком, с уточнением маршрута Суккубой: «через Тибет по прямой».

Та-Что-Спокойная, встретила его, как и положено, со всем радушием и заботливостью. Поподчивала фруктами, непонятно откуда в песчаных горах взявшихся, ягодами сладкими и, о чудо! — травяным чаем! Хоть и назвала его как-то по-другому.

Хозяин наелся, напился, отдохнул с устатку и перевёл разговор с чаепития в нужное русло, решив попытаться закончить с этой домохозяйкой как можно побыстрей, а то, ещё немного пообщаясь, он сам превратится в хозяйственную размазню, у которого только работа на уме, и тогда ни о каком исполнении супружеского долга речи уже быть не может. На работу, как принято у нормальных людей — не встаёт.

— Ну, ты это, — начал он пламенную речь по совращению, пряча бесстыжие глазки в пол, вроде как от неловкости момента, а на самом деле от непонимания, как правильно следует её уложить в пастель, не выпав из образа и не обидев, — темнеет вроде.

И тут, наконец, мельком взглянув на суженую, отчётливо почувствовал исходящее от неё возбуждение, замешанное на стыдливости и непременном желании телесного соприкосновения. Нет. Он не уловил даже намёка на желание секса. Она хотела вот просто так лечь, обняться и лежать долго-долго, прижавшись друг к другу.

Дима: — Ну ничего у неё придел мечтаний. А детей как заводить? Типа, ветром пусть надует? Или в ночного секс-партизана с ней играть, пока спит, повернувшись на бочок?

Наконец, спустя больше минуты молчания, домохозяйка выпрашивающим тоном поинтересовалась:

— Где тебе постелить, муж мой? И где прикажешь лечь мне?

Дима даже офигел от подобного запроса. И ещё с минуту соображал, как ей, дуре, объяснить, что «муж её» намерен осчастливить своими наградными сперматозоидами мамину яйцеклетку, произведя зачатие такого желанного для неё дитя. И пока, не понимая, как ему проделать с ней это церемониальное действо, вернее, как склонить к процессу размножения, не обидев, скромно, но решительно потребовал:

— Вместе стели, — и, не выходя из образа, добавил, удовлетворительно кивнув, как бы подписывая вердикт, — так будет правильно.

Та-Что-Спокойная мигом засуетилась, доставая откуда-то от стены скрученные шкуры и с особой тщательностью раскладывая и разглаживая их на полу в глубине шатра. Достала и уложила подушки, предварительно долго сбивая и чуть ли не с нежностью укладывая в изголовье. В заключении накинула поверх импровизированной постели кусок полотна, видимо, играющего роль одеяла.

А Дима, следивший за её действиями, всё это время старался проигрывать в голове различные варианты развития дальнейших действий. Даже не заметил, как вспотел от усердия, двигаясь в размышлениях по логическому минному лабиринту, где один неправильный шаг мог ознаменовать взрыв обиды с последующим за ним процессом его аннигиляции.

Дима: — С чего начать? Подойти к ней и приобнять? Ну, может быть, и пройдёт. А дальше что? Полезть целоваться? Ага. Ну, если только в щёчку. По-настоящему тут вряд ли приемлемо. А потом что так и стоять в обнимку? Мой прототип стал бы раздевать девушку? Да никогда. Скорее всего, он сам спокойно разденется, ляжет, как ни в чём небывало, и будет ждать супружницу. Как будто это их не первая брачная ночь, а тысяча первая.

Вот только пока молодой человек маялся в выборе стратегии поведения, Спокойная решила всё за него. Она быстро разделась, чуть ли нереально сгорая от стыда, и перепуганной мышкой юркнула под одеяло, накрывшись по самые уши.

Диме ничего не оставалось, как последовать её примеру. Только он старательно делал всё степенно и медленно, хотя, честно говоря, руки потрясывало. А когда залез под одеяло и расположился на спине, то посчитал за правильное подтолкнуть девушку на первый контакт:

— Иди ко мне, — велел он, тихо поднимая руку и приглашая её под бочок.