Девушка в лабиринте

Слов было не разобрать, и Дженко приложил ухо к металлу. Звуки расплывались, но он вроде бы узнал голос Тамитрии Уилсон. Смысл разговора, однако, ускользал. Бруно напряг слух. Бесполезно: труба слишком толстая, невозможно ничего извлечь из сплошного гортанного пения. Но вдруг голос зазвучал отчетливее, обозначились отдельные слова. Женщина, наверное, подошла к тому месту, под которым стоял Бруно, и ему наконец удалось разобрать отдельные фразы.

– …Он показал мне фальшивое удостоверение. Но я потом забрала у него бумажник и выяснила из документов, что его зовут Бруно Дженко и он частный детектив. Черт бы его побрал!..

Она была в ярости. Непонятно, с кем она говорила, поскольку на ее инвективы никто не отвечал. Сама с собой разговаривает, сумасшедшая карга. Или со своими псами, подумал Бруно.

– …Привела его к Банни, что еще оставалось делать? Ничего другого не пришло в голову. А потом придумала там, внизу, стукнуть его по затылку. Так и сделала, как только он повернулся ко мне спиной…

Бруно не знал, на кого злиться, на нее или на самого себя: надо же, влип, как последний идиот.

– …Нет, никогда раньше его не видела. Не знаю, кто его подослал…

Последняя фраза не была случайной. Скорее всего, старуха отвечала кому-то. Бруно похолодел, словно от поцелуя призрака. Нет, она говорит не сама с собой.

– …И я подумала, что надо срочно предупредить тебя…

Она разговаривает по телефону. Стационарный не работает, но у старухи наверняка есть мобильник.

– Заперла его внизу… Да, будь спокоен: ему оттуда не выбраться…

Кто может быть спокоен? На кого злится старуха? У Бруно возникло неприятное ощущение. Он попал в ловушку, и дела его куда как плохи. Кто этот таинственный собеседник Тамитрии Уилсон?

– …Ладно, дождусь тебя…

Поздно искать ответ.

Кто бы ни был этот собеседник, он едет сюда.

16

Едет за мной.

Бруно задыхался, он чувствовал себя, как мышь в мышеловке. Сколько времени потребуется человеку, говорившему со старухой по телефону, чтобы добраться до фермы? Сколько осталось ему, Бруно, чтобы как-то выйти из положения? Он метался по подвалу, уже не разбирая, куда ставит ноги. Найти бы какое-то орудие для защиты – но ничего не разглядеть в кромешном мраке.

Несколько часов назад мысль о том, что жить ему осталось недолго, придавала особую силу, делала неуязвимым. Может ли с ним случиться что-то страшнее? Теперь же он изумлялся, насколько все-таки неистребим инстинкт выживания. Доказательство – страх, обуявший его.

Он приедет, и настанет конец.

Бруно поскользнулся, рухнул на груду жестянок, которые с грохотом раскатились по полу, и что-то стеклянное с пронзительным звоном разбилось на тысячу осколков. Он упал лицом вниз, вытянув руки вперед. Правая уткнулась во что-то мягкое. Вроде логова огромного насекомого. Бруно пошевелил рукой, потянул на себя нити, похожие на паутину. Его передернуло, он забарахтался, стараясь выпутаться. Но, прощупав как следует, понял, что это шерсть. Он упал в корзину с клубками.

Нужно успокоиться: он совсем потерял над собой контроль. Зато вдруг заметил слабое свечение впереди. Он нашел лестницу, ведущую к люку.

Поднялся по ней.

Здесь, наверху, свет просачивался сквозь щели в деревянной крышке. Время от времени по ним пробегала какая-то тень. Это псы сторожили единственный выход. Дженко уперся в крышку правым плечом, пытаясь ее приподнять. Как он и предполагал, люк был заперт – судя по звяканью металла, на задвижку. Болезнь подкосила Бруно: он был слишком слаб, чтобы выбить заклепки.

Но с верхней ступеньки, где он стоял, было лучше слышно, что происходит в доме. Он различил стук трости Тамитрии Уилсон, шарканье хромой ноги. То и другое вместе создавало навязчивый, почти гипнотический ритм: стук – шарканье, стук – шарканье, и так далее, до бесконечности.

Пахло свежесваренным кофе и печеньем. Старая карга возилась на кухне в ожидании гостя.

Бруно показалось, будто он слышит приближающийся рокот мотора. Уилсон удалилась. Через несколько минут вернулась. По числу шагов Бруно понял, что она уже не одна.

– Я решила позвонить тебе, потому что поняла: это все неспроста, – объясняла женщина уже не прежним суровым тоном, скорее с нежностью. – Как я тебе уже говорила по телефону, краснобай засыпал меня вопросами о детях, которые жили здесь, хотя в действительности его интересовал только один.

Похоже, достаточно было назвать имя Робина Салливана, чтобы старуха забеспокоилась. Дженко понял, что открывать эту дверь в прошлое было небезопасно. Переступив ее порог, он полетел стремглав в неизведанную бездну, и теперь единственный путь к спасению, единственный выход вот-вот закроется за его спиной.

– Я хорошенько его обыскала: оружия нет. Вот мобильник и документы, – сообщила Тамитрия, вероятно показывая предметы, которые выкрала у него.

Бруно почувствовал себя дураком. Обычно, направляясь в чей-то дом, он всегда где-то прятал телефон и бумажник – в почтовом ящике соседа или под капотом собственного «сааба». Теперь эти двое слишком много знают о нем.