Девушка в лабиринте

Поднявшись с земли, бросился к «саабу». Машина стояла там, где Бруно ее припарковал, метрах в двадцати от крыльца. Пятнадцать, десять, пять. Выстрела не слышно – как такое возможно? Бруно обежал вокруг машины, присел на корточки у колеса, пробрался к водительскому месту. Открыл дверцу, рухнул на сиденье. Не поднимая головы из страха, что пуля настигнет его через заднее стекло, нащупал ключ, который, к счастью, оставил в замке зажигания. Нажал на педаль акселератора. Мотор издал протяжный хрип, будто захлебнулся топливом. Но вот карбюратор отобрал лишний бензин, и автомобиль, подпрыгнув, сдвинулся с места. Только тогда Дженко выпрямился. Бросил последний взгляд на дом, отраженный в зеркале заднего вида.

И увидел силуэт в том самом окне, из которого выскочил совсем недавно.

Кролик Банни махал ему рукой на прощание.

17

– Сэм, расскажи мне о двери.

Она слышит голос доктора Грина, но ответить не получается. Ее разум заперт в лабиринте, рядом с железной дверью, из-за которой доносится навязчивый звук.

То ли мышка прогрызает нору, то ли жучок точит дерево.

– Кто там за дверью, Сэм?

– Кто-то есть еще в лабиринте, кроме меня…

Другой голос накладывается на голос доктора Грина, но звучит он не здесь, не в больничной палате. Тонкий голосок. Еще одна девочка. Скребется в дверь, всхлипывает.

– Эй, ты меня слышишь? – говорит Саманта.

Ни слова в ответ.

– Тебе слышно меня?

Девочка шмыгает носом.

– Как тебя зовут?

Никакого толку.

– Ты глухая? – Нет, конечно, она слышит хорошо. Только напугана. Напугана до смерти.

– Послушай: тебе нечего бояться, я не причиню тебе вреда. Я такая же, как ты, со мной случилось то же самое. И теперь я очутилась здесь, сама не знаю где. – Ею овладевает странная эйфория. Она знает: это эгоистичное чувство. Но она довольна, что больше не одна. – Я тебе помогу, обещаю. – Она лжет, лжет сознательно: ведь ей самой нужна помощь. Нужно было бы сказать: «Никто нам тут, внизу, не поможет». А она плетет всякую чушь. – Это всего лишь игра, – говорит она. – Нетрудная, ты должна только соблюдать правила. – Следовало бы добавить, что правила устанавливает он, но Саманта не делает этого. – До меня не сразу дошло, но, когда поймешь механизм, все становится очень просто… Он всего лишь хочет с нами играть.

– Кто – он? – наконец отзывается из-за двери тонкий голосок.

Не знаю, думает Саманта. Может быть, Бог. Ведь он и есть Бог здесь, внизу, он решает, будет тебе хорошо или плохо, жить тебе или умереть. И своими играми испытывает тебя.

– Он никогда не отвечает на мои мольбы. Все зависит только от нас… Мы можем выбирать, вступить в игру или же нет… Но кто не играет, не получает ни еды, ни воды… Кто не играет, тот не выживет…

– Сколько игр ты сыграла? – спрашивает голос.