Девушка в башне

— Человечек в купальне настоящий, Маша, — резко сказала Вася. Она взяла девочку за плечи. — Не бойся его. Он защищает твою семью. У него много родни: один охраняет двор, другой — конюшню, еще один — очаг. Они отгоняют зло. Они настоящие, как ты. Не сомневайся в своих чувствах и не бойся того, что видишь.

Маша нахмурилась.

— Ты тоже их видишь, тетя?

— Да, — ответила Вася. — Я тебе покажу, — пауза. — Если пообещаешь не говорить никому, что я девочка.

Девочка просияла. Она задумалась на миг. А потом, как княгиня, Марья важно ответил:

— Клянусь.

— Хорошо, — сказала Вася. — Только дай мне одеться.

* * *

Солнце не встало, мир был призрачным и серым. Сладкая тишина лежала на Москве. Двигался спиралями дым, танцуя одиноко, окутывая город любовью. Дворы и лестницы дворца Ольги были тихими, кухни, пекарни и домики только начинали шевелиться.

Вася посмотрела на пекарню. Чудесно пахло завтраком.

Она подумала о хлебе с сыром, сглотнула и поспешила за Марьей, что бежала по крытому проходу к купальне.

Вася схватила девочку за плащ сзади, не дав ей отпереть дверь.

— Проверь, нет ли там кого — нибудь, — сказала недовольно Вася. — Тебе никто не говорил, что нужно думать, а потом делать?

Марья вырывалась.

— Нет, — сказала она. — Мне говорят не делать. А потом я хочу и ничего не могу с собой поделать. Порой няня багровеет — и это лучшее, — она пожала плечами, и прямые плечи опустили. — А порой мама говорит, что боится меня. Это мне не нравится, — Марья затихла и высвободилась из хватки тети. Она указала на дымоход. — Дыма нет, там пусто.

Вася сжала руку девочки, подняла засов, и они прошли в холодную мглу. Марья спряталась за Васей, впившись в ее кафтан.

Она купалась до этого в такой спешке, что едва заметила окружение, а теперь одобрительно смотрела на вышитые подушки, блестящие дубовые скамейки. Купальня в Лесной земле была строгой. А потом она сказала во тьму:

— Банщик. Хозяин. Дедушка. Вы поговорите с нами?

Тишина. Марья настороженно выглянула из — за кафтана Васи. Их дыхание вырывалось паром на холоде. А потом…

— Вот, — сказала Вася.

И нахмурилась.

Она словно указывала на скопление пара, озаренное огнем. Но, если повернуть голову, там сидел старик, скрестив ноги, на подушке, голова была склонена. Он был меньше Марьи, волосы были как нити облака, а глаза — странные и далекие.

— Это он, — пискнула Марья.

Вася молчала. Банник был слабее банника в Чудово, чем рыдающий домовой в деревне Кати. Чуть плотнее пара с янтарным огнем. Кровь Васи оживляла чертей в Лесной земле, когда Константин запугал людей. Но это угасание было не таким жестоким, и ему было сложнее помешать.

«Это закончится, — подумала Вася. — Однажды. Этот мир чудес, где пар в купальне может быть существом, говорящим пророчества. Однажды будут лишь колокола и вещи. Черти станут туманом, воспоминаниями и тенями в летнем ячмене».

Она подумала о Морозко, зимнем короле, что делал изо льда, что пожелает. Нет. Он не пропадет.

Вася отогнала мысли, прошла к ведру воды и набрала черпак. В ее кармане была корочка хлеба, и она положила ее вместе с веткой березы из угла перед живым паром.

Банник стал чуть четче.

Марья охнула.

Вася похлопала племянницу по плечу и отцепила ее ладошки от кафтана.

— Иди, он тебя не обидит. Прояви уважение. Это банник. Зови его дедушкой, ведь он таким и является, или хозяином, ведь это его титул. Ты должна давать ему березовые ветви, горячую воду и хлеб. Порой он предсказывает будущее.

Марья сжала розовые губы, а потом красиво присела в реверансе, немного пошатнувшись.

— Дедушка, — прошептала она.

Банник молчал.

Марья робко шагнула вперед и предложила примятый кусочек печенья.

Банник медленно улыбнулся. Марья задрожала, но не сдвинулась. Банник взял печенье туманными руками.

— Так ты меня видишь, — прошептал он шипением воды на углях. — Давно этого не было.

— Я вас вижу, — сказала Марья. Она приблизилась, забыв о страхе, как умели дети. — Конечно, вижу. Почему вы не говорили раньше? Мама говорила, вы не настоящий. Я боялась. Вы предскажете будущее? За кого я выйду замуж?

«За сурового князя, как только у тебя пойдет кровь», — мрачно подумала Вася.

— Хватит, Маша, — сказала она. — Идем. Тебе не нужны пророчества. Ты еще не выходишь замуж.

Черт улыбнулся с хитрым видом.

— Почему ей не нужно? Василиса Петровна, у тебя уже есть пророчество.

Вася молчала. Банник в Лесной земле сказал ей, что она сорвет подснежники зимой, умрет по своему выбору и будет плакать по соловью.

— Я услышала его взрослой, — сказала она. — Маша — ребенок.

Банник улыбнулся, показав туманные зубы.

— Вот ваше пророчество, Марья Владимировна, — сказал он. — Я сейчас лишь сгусток, ведь ваш народ верит в колокола и нарисованные иконы. Но я знаю немного: вы вырастете далеко, и вы полюбите птицу сильнее матери, когда сменится время года.

Вася застыла. Марья покраснела.

— Птицу…? — прошептала она. — Никогда! Ошибаетесь! — она сжала кулаки. — Заберите это.

Банник пожал плечами, едко улыбаясь.

— Заберите! — визжала Марья. — Забер…

Но банник посмотрел на Васю, и что — то мелькнуло в его пылающих глазах.