Девушка сына. Я одержим ею

– Это мой дом, Ева, – чеканит так холодно, что мне становится не по себе. Он немного странный. Раньше от него шло тепло. Он даже стоял по-другому. А сейчас равнодушно смотрит в мою сторону, засунув руки в карманы штанов. Так легко, непринуждённо. Но в то же время… Не знаю. Веет враждебностью. – И будет резонно спрашивать, что здесь делаешь ты. Пропала внезапно. Кинуть меня решила без объяснений?

Делаю шаг назад, чувствуя в свою сторону странную агрессию.

– Я не обязана объясняться перед человеком, который скрывал от своей девушки наличие ребенка, – цежу словно яд, начиная раздражаться.

Неожиданно Аяз идёт в мою сторону. И снова я как ужаленная быстро отдаляюсь от него.

Но он не останавливается. Хватает меня за запястье и со всей силы кидает в стену.

И все, что крутится в моей голове…

Ребенок!

Стальные пальцы обвивают шею, сжимают ее, перекрывая частично кислород. Вытягиваюсь на носочках, пытаясь вырваться, но не выходит.

– Ты, шкура, сама прыгнула под моего отца. Как тебе он? Опытнее? Ах да, ты же не знаешь, какой я в постели. Не дала же. А у него ещё не отсохло? Стоит ещё?

– Отпусти меня, Аяз! – кричу изо всех сил. А он ладонью рот зажимает. Не даёт возможности говорить. Только и делаю, что мычу ему в ладонь.

– Молчи. Я знаю. Тварь ты, Ева. Повелась на его бабки? Или на то, что в штанах? Чем он тебя так зацепил? А, или ты мазохистка? Он тебя изнасиловал, бесплодной сделал, а ты ему в руки сама прыгаешь, да?

Я не слушаю весь этот бред Аяза. Смыкаю зубы на его ладони и с силой сжимаю, трясясь от страха. Не с первого раза кусаю его, но выходит. Он шикает, отдергивает от меня руку, и в этот момент, не думая ни о чем, я звонко кричу.

Так сильно, что сама чуть не глохну от своего крика!

Подонок! Урод! Да чтоб у него!..

Кожу внезапно обжигает мощная, почти сбивающая с ног, пощёчина.

На секунду ноги слабнут, а перед глазами все плывет. В ушах звенит. А щека неистово горит так, словно к ней прислонили раскалённую кочергу.

– Убогая ты. Даже не женщина. Родить никогда не сможешь. Пользы от тебя – никакой.

Хочется крикнуть, что могу. Теперь – могу!

Но понимаю, что это – бессмысленно. Бесполезно. Что-либо кому-то доказывать.

– Только и сможешь как нянчиться с чужими детьми. Кстати, как тебе мальчуган? Понравился? Привязался? Скоро он вернётся в свою семью. А ты останешься одна. Никчёмная. Пустая. Это тебе мой подарок, за то что кинула меня, сука.

Из-за угла слышится шум. Оттуда кто-то выбегает, но не могу повернуться. Шевельнуться не могу. Шум в ушах стоит.

Я жила с этим человеком долгое время, а он…

А он…

Плачу от обиды.

Я считала его полгода хорошим человеком, а он…

Это он ребёнка подкинул? Зачем? Чтобы сделать мне больнее? Показать, что вот то – что я не получу? Ни с ним, ни с чего отцом?

Боже… Кому я доверилась?

Моральному ублюдку?

– Какого фига? – раздается рядом мощный голос.

– Аяз, стой!

Парень срывается с места после этих слов и бежит. Вслед за ним мимо меня проносится кто-то ещё.

Я сползаю вниз по стене и не могу сдержать слез.

«Родить никогда не сможешь».

Эти слова набатом бьют в голове. И хоть он не знает, что я беременна… Что если бы он ударил меня по животу? Или швырнул в стену ещё сильнее?

Тогда бы я потеряла и этого ребёнка?..

От этой мысли начинаю рыдать сильнее.

Как же страшно!

А если бы он…

Чуть не вою, зарываюсь лицом в руки.

Как же я ненавижу это состояние.

Когда рыдаешь, думаешь о плохом.

И мысли все эти травят, убивают.

– Ева! – слышу через отдаляющийся звон в ушах свое имя.

Я узнаю его.

Из тысячи. Нет. Из миллиона.

Голос, который я любила. Ненавидела, когда мы разошлись. Снова любила, вспоминая те дни в Дубае на протяжении двух месяцев вдали от него, а потом… Считала мелодией смерти.

Но сейчас его голос как спасение. Маяк, на который я плыву, как корабль во тьме.

Поднимаю голову вверх и вижу перед собой его руки. Такие большие, сильные, надёжные, что вмиг обвивают меня, обнимая.

Саидов поднимает меня с пола, прижимает к себе.

Я держусь, чтобы не заплакать сильнее!

Но его слова убивают.

– Малышка, тише. Не плачь. Я тут, с тобой. Он больше тебя не тронет.

И почему-то от его слов меня прорывает. Высвобождает поток слёз, заставляя сердце сжаться. И я, вжимаясь в него, плачу прямо ему в грудь.

Уже второй раз за эту неделю.

Когда это закончится?..

Амир

Это не охрана, а сборище неумех и дебилов!

– И почему ты не сказал мне, что Аяз в стране?!! – я готов ломать. Крушить. Ломать не только мебель в доме, но и кому-нибудь хребты.

– Так он и не прилетал. В базе данных не найден.

– Хорошо-о-о, – терпеливо тяну, вышагивая из стороны в сторону. Боюсь Еву разбудить по ту сторону двери. Малышка так распереживалась, что уснула буквально через десять минут после того, как нашёл её плачущую у стены. – А какого хрена его пустили на территорию? Это какой-то проходной двор! Ты уволен, Аким. Ты не справляешься со своими обязанностями.

– Я вас понял, Шеф.

Хоть, чёрт, не отнекивается.

Я отключаюсь и со злостью сжимаю телефон. Думаю пойти в комнату к Еве, но звоню Мансуру. Долго жду от него ответа, и когда он наконец отвечает на звонок, уже едва не ору: