Девушка сына. Я одержим ею

– Хочешь правды? Будет, – отвечаю стойко. Аяз – не хороший мальчик. Совсем не тот, которым его знает Ева. – Но спрашивай у него. Поскольку, узнав эту историю из моих уст – ты не поверишь.

И это убивает.

Была бы у меня возможность – я бы вернулся тогда, три года назад, и сделал всё по-другому. Наверное. Вряд ли я исправил бы ситуацию с сыном. А с Евой… Не смог бы её оставить. И тем более кому-то отдать. А ведь уехав, мы бы не встретились долгое время. И у неё кто-нибудь появился бы.

Чёртов посол! И сын, неспособный держать своего друга в штанах.

– Я попробую, – заверяет.

– Нет, – отвечаю чётко, даже не думая о том, чтобы рассказать ей об этом. Пока мне нужно, чтобы она была рядом с Аязом. Хоть у меня и всё жжёт от той мысли, что они лежат в одной кровати. Он трогает её своими руками. Касается пальцами её бархатной и прозрачной кожи.

Аяз, любимый и уважаемый сын, в один момент перечеркнул всё. Изменил к себе моё отношение.

Он решил переспать с дочкой посла. Тогда, много лет назад. И пока я сидел и ужинал с Евой… Он развлекался. Посол Турции застал их в одной кровати. А пигалица тем временем, испугавшись, начала обвинять Аяза в принуждении и шантаже.

Да, черт, не хотел я Еву оставлять! Даже в ту ночь. Уйти пришлось. Прерваться на самом интересном. Хотел и дальше лежать и обнимать её. Ведь это делал, пока она спала. Наблюдал за вздымающейся грудью, за ресницами, подрагивающими во тьме.

Думал, вернусь через неделю. Месяц. Два. Пока понаблюдаю. Она меня возненавидит же за всё. За ребёнка, за то, что опоил… Не думал, что ничего помнить не будет.

Но я рассчитывал вернуться, как разберусь. Да, было бы тяжело сдерживаться при ней. Жутко. Но переборов себя – всё равно пришёл бы за ней.

Рассчитывал максимум – на полгода! Но не на три.

И ничего не вышло.

Я был зол. Настолько, что пошёл к тому уроду. Послу. Изнасилование не было установлено. В Дубае такие правила: если четверо взрослых мужчин не подтвердят это – обвинения летят в воздух.

Я сказал ему это напрямую, и нежная душа оскорбилась. Потребовал моего немедленного ареста. И Аяза.

Мы с шейхом не были друзьями, но общались по бизнесу и могли встретиться, выпить чай, обсудить дела государства. И мой арест для него был так же невыгоден, как и для меня. И всё же, чтобы не портить отношения с Турцией… Меня взяли под арест. Но на особых условиях.

Я не жил за решёткой с крысами. Нет. Это был загородный дом в глуши с выходом в интернет только на одну линию. Одиночество не давило. Мне было насрать. Но только одна мысль о Еве сводила с ума. Я даже выехать оттуда не мог. Для всех – сидел в тюрьме. А на самом деле… Рвал на себе волосы без возможности выбраться из этого дерьма.

Хотел увидеть свою девочку. Узнать, как она. Как поживает наш возможный ребёнок.

Я знал, что она может быть беременна. Перед тем, как она сама обвила своими ножками мой таз, девчонка обмолвилась, что девственница. И что без презерватива не будет – у неё как раз овуляция.

И это мне башню сорвало.

Одно слово. Несколько представлений. И всё.

Даже когда просила остановиться, продолжить в другой раз – не мог. Хотя был уверен – следующий раз будет. И пока она сжимала меня своими тонкими пальцами и глотала от боли слёзы, я излился в неё.

На тот момент знал, что больше не отпущу её. Максимум – на короткий срок.

Но с утра меня ждал подарок – звонок от Аяза. С сюрпризом. И всеми последствиями.

После пришлось сослать его в Россию, к своей бабушке. И как-то направить к Еве, чтобы помогал ей. С ребёнком. Получилось сделать это с трудом через секретаря, но Аяз… Вместо того, чтобы приглядывать за моей девочкой, пошёл по бабам.

И тогда Ева словно выпала из этого мира. Не знал, что с ней, где она. Мои телефонные звонки прослушивались, чтобы я не наломал дров, и я абсолютно не знал, как ей помочь.

Два месяца назад, вернувшись обратно в Дубай – первым делом связался с сыном. Тот сказал, что хочет познакомить меня с девушкой. А мне было настолько насрать… Я просто хотел к Еве.

А потом узнал… Что девчонка, в которую влюбился мой сын – моя девочка. Моя. Не его.

Впал в бешенство. Крушил всё в доме. Так сильно, что до сих пор на ногах порезы свежие остались. Ходил по битой посуде, пытаясь привести себя в чувства.

Но потом понял – разве не этого я хотел? Чтобы он присматривал за ней.

Прилетел, познакомился…

А она меня ненавидит.

Оправданно.

И я сделаю всё, чтобы она поменяла своё мнение.

– Тогда останови машину и дай мне выйти, – звучит её тихий голосок сквозь шум кондиционера.

– Не подумаю, – всматриваюсь в светофор. Чтобы на неё не смотреть.

– Я пойду в полицию, – пытается напугать.

– Иди. Я всего лишь везу тебя к своему знакомому врачу, – я ведь это уже говорил. – Раз я стал причиной твоей проблемы – я хочу её исправить.

Разворачиваюсь к ней, прожигаю глазами, которыми буквально раздеваю её.

У меня три года секса не было. Хочу её до одурения.

Только кулак и мысли о ней помогали не свихнуться.

– Не беси меня, Ев, – предупреждаю. – Пока я закрываю глаза на все твои выпады. Но поверь. Моё терпение в любой момент может подойти к концу.

* * *